Зона Посещения. Гайки, деньги и пила

Я ощутил невнятный дискомфорт, какое-то тревожное чувство. Это сработала сталкерская чуйка. И в подтверждение тому вновь пикнул наушник, и от крепления аэрозонда по поясу разлилась ощутимая вибрация. Я опять переполз на новое место. В этот раз на край обрыва медленно опустился «пластид». Но, несмотря на такое название, схожее с простонародным наименованием «си-четыре», эта аномалия ничего не взрывала. Она делала пластичным любое твердое вещество неорганического происхождения. Неприятная штуковина, хоть и условно безопасная. Организму человека, если внутри него нет искусственных органов и прочих хирургических штуковин, «пластид» вреда не причинял. Даже зубные пломбы на местах оставались. Но вот снаряжение эта аномалия могла испоганить радикально. В Зоне частенько можно было встретить «потекшие» хронометры, автоматы, винтовки и другие сталкерские вещи, словно сошедшие с картин Сальвадора Дали. И если в тот момент под ногами ходока оказывались осадочные породы, то земля только слегка размягчалась и просто затрудняла продвижение. Но не дай бог попасть под такую зону ИФП в горах или пещерах, где кругом порода магматического происхождения. Тогда человек мог провалиться в разжиженный камень по колено, по пояс или даже по самое горло и остаться в нем намертво замурованным, после того как «пластид» уйдет дальше.

Не успел я удобно улечься на новом месте, как канатик зонда резко натянулся и со звоном лопнул. А сам аэростат даже не успел послать мне предупреждающий сигнал. Я вскочил и, низко пригнувшись к земле, побежал. Надо мной оказалась аномалия гравитационной природы. Через считаные секунды за спиной вздернулся столб пыли и мелких камней. Все это всосалось в гравиконцентрат и в его ядре сжалось в небольшую горошину. Но по мере подсасывания нового материала эта горошина увеличивалась в размерах. И когда зона ИФП дошла до поверхности скалы, сжатый в ядре мусор уже был размером с футбольный мяч. В месте соприкосновения аномалии с землей затрещала порода. Огромные вырванные куски метнулись в едва различимую сферу и с хрустом влипли в ее ядро. Все это время я убегал прочь, пошвыривая перед собой поднятыми с земли камнями. И когда мои ноги протопали метров сто, гравиконцентрат с грохотом разрядился, выплюнув из себя густое облако пыли.

Я упал на землю и достал бинокль. Как и следовало ожидать, бойцы отряда обернулись на грохот, но, завидев облако пыли, поняли, что к чему, и потеряли интерес к источнику звука. Я глянул на образовавшуюся выбоину в скале и проводил взглядом разряженную аномалию. Теперь она не сможет набрать силу, пока вновь не выйдет из земли где-то в полях Северной Кореи по ту сторону Великого Разлома.

Кстати, что-то зачастили эти зоны ИФП, плотновато ходят. Я глянул на карту навигатора. Так и есть! Увлекшись слежкой, я не заметил, как вошел в «пояс Кляйнера», названный по имени того дятла, который первым заметил, что на каком-то там удалении от предполагаемого центра Зоны существует двухкилометровый поясок, где наблюдается повышенная плотность аномальных участков. Это место нужно было преодолеть как можно быстрее.

И я, активировав новый аэрозонд, отошел от края обрыва и побежал, бросая перед собой свои верные гайки. Следить за группой Паскаля сейчас не было смысла. Да и куда они денутся-то из каньона. Теперь все мое внимание было приковано к блуждающим в небе аномальным язвам. Многие из них были видны издалека по отчетливым визуальным ориентирам, но большинство удавалось различить лишь вблизи. Некоторые же, самые опасные и невидимые глазу, помогала определить лишь брошенная гайка. И я выписывал по плоской скалистой поверхности замысловатые зигзаги, огибая все встреченные зоны ИФП. Поэтому несчастные два километра «пояса Кляйнера» превратились в пять километров реального пути.

Не прошло и часа, как я заметил снижение аномальной активности. Да и облака прямо по курсу не были так сильно изрешечены зонами ИПФ, как белые лоскутки, оставшиеся за спиной. Я снизил темп, прошел еще пятьсот метров практически по прямой и вернулся к краю обрыва. Отряд Паскаля все так же полз змейкой по дну каньона, но эта змейка стала короче на одного человека. Я бегло через бинокль изучил пройденный ими путь и нашел крупное темное пятно на ровной каменистой тропе. Так измельчить и красиво разбрызгать органику мог лишь «блендер» – экспрессивный брат хармонтовской «мясорубки». Ну что же, одной проблемой меньше.

Удобно расположившись на молоденькой скудной травке, я стал ждать. Альпинистского снаряжения с собой никогда не таскал, просто не любил по отвесным скалам лазить. А удобные «козьи тропы», по которым можно было без особого риска спуститься с моим большим рюкзаком, заканчивались прямо здесь. Дальше по кромке каньона никто особо не ходил, ибо уже через несколько километров отсюда начинались так называемые «поля грома».