Зона Посещения. Луч из тьмы

– Будешь делать то, что скажу тебе я, – она многозначительно провела рукой по своей талии, доведя ее до кобуры, из которой выглядывала «беретта», компактный пистолет-пулемет; в обойме двадцать беспатронных боезарядов, в каждом боезаряде по двадцать скрученных игл. – Ладно, иди.

Лауниц вышел на нетвердых ногах из транспортера, оглянулся на пейзаж, неожиданно залитый солнечным светом – только вот солнц было три; каждое светило в своем цветовой диапазоне для своего потока времени, но все они как-то уживались вместе. Открыл люк, ведущий в машинное отделение «армадилльо», и передал по близкосвязи о наличии плоских топливных элементов.

– Два водородных «стэка», может не хватить на то, чтобы выбраться из Зоны.

– Ты что, уже упал и головой об гранит стукнулся? Или пытаешься обмануть девушку? Да этого хватит на триста километров пути. Здесь же по прямой до периметра всего…

– В Зоне, Вера, ничего не бывает по прямой. Этот ваш мицелий легко меняет кривизну пространства и его заряд. Так что снимем водородный «стэк» с транспортера и поедем на одной машине. Датчики нитеплазмы с «магируса» тоже свинтим и перевесим на «армадилльо», видел там свободные гнезда. Нижнюю полусферу надо контролировать, как свои собственные ягодицы. Нитеплазма ж без проблем распространяется в почве, такой как эта – в бурой лесной. Вот с магматическими горными породами у нее заковыка, а здесь они именно такие. Так что достаточно просматривать грунт на полтора метра вглубь. Еще замечено, что она легко распространяется в некоторых синтетических материалах – пластмассах, например.

– В металле хуже?

– Чем плотнее металл, тем хуже для нитеплазмы. Легированные молибденом стали – непроницаемы. Железобетон для нее плохой носитель. Так же как некоторые виды керамики. А кирпич, к сожалению, – не защита, я уж не говорю про всякий гипсокартон. Так что все, что строилось быстро и легко, в расчете на скорую прибыль, – это плохо.

– Из железобетона я бы не хотела быть, как-то это неженственно. А из металла – не прочь.

– Могу пообещать только чугунный горшок на голову. Где-то тут видел.

Он смог наконец снять панель топливной секции – все проржавело, зараза, за сутки – и начал вытаскивать теплые длинные пластины водородного «стэка».

К центру мира

Горизонт стал узким, так что казалось, что они на дне бочки.

Поток времени превращался в пространство и заворачивался в складки. На месте бывшего бизнес-квартала появился каньон. Визуально его склоны составлялись словно из расплющенных стен и крыш домов. На нижней части склона были еще заметны окна и двери, но выше они превращались в абстрактный орнамент.

Расход энергии двигателем соответствовал тридцатикилометровому пути по пересеченной местности, но за полчаса они проехали всего километр.

– Как видишь, нам не хватит горючего и пешком мы точно не доберемся. Надо возвращаться, точнее, двигаться на Кухню. Это как глаз циклона. Давай-ка я приму решение, как мужчина, – сказал Лауниц. – А твой босс перетерпит.

Лауниц не зафиксировал момент, когда Вера его ударила, однако осознал, что свалился с сиденья на клепаное дно «армадилльо». Ее солдатский ботиночек прижимал его голову к полу, а ствол «беретты» неласково смотрел ему в грудь.

– И не вздумай тут командовать. Мы не останемся в Зоне, придурок. Однозначно сваливаем отсюда. Не хочешь видеться с моим боссом, тогда сматываемся из города тоже. Вместе. Я знаю, где находится «коридор» в городском периметре.

– Сматываемся из города? Зачем тогда я тебе нужен, милая?

– Эта гадость не прилипает к тебе. Вот и все объяснение.

– Вместе – и в маленьком домике на берегу тихой речки. А ты меня не разводишь? Кажется, я тебе уже не верю. Два раза ты меня предавала, а это дело любит цифру «три». Вера ты или не Вера Загряжская, мне не ведомо, но ты – хренова Монсантовская обслуга. Я, кстати, нормально к проституткам отношусь, хотя и не пользуюсь. Если для того, чтобы выжить, почему б не придать интиму коммерческую составляющую. Но тех, кто становится шлюхами, чтобы сделать карьеру, – не выношу. А еще рассказывала мне про закат над Невой.

Ее ботинок давил на его шею с постоянством и твердостью машины.

– Я сломаю тебе шею, чуть погодя, только я не хреновая, а из металлопластика, собранная в бассейне диффузной механохимической фабрикой – очень передовой способ мокрой конгломерации. Ты разве не в курсе, что «Монлабс» – ведущий производитель «зародышей», из которых при самой обычной температуре методом нанофабрикации и репликации вырабатываются самые разные вещи? В том числе силиконовые импланты ягодиц, съедобные пистолеты, силовые скелеты для наемных корпоративных солдат, квазиживые морские мины-кальмары со стайным интеллектом и многое другое. Засыпал порошка в ванну – и жди подарка, например, меня. Кстати, «зародыши» тоже прекрасно защищены от копирования.

От того, что она сейчас сказала, небо не упало. Он даже почувствовал благодарность к машинной «Вере» за то, что избавила его от горечи – предательства не было, хотя любовь была. Как выяснилось, к образу.