Зона Посещения. Луч из тьмы

Жестяная трава сменилась жестяными кустами, которые имели неприятную особенность – выпускать ржавого цвета колючку при касании ветви. Но Возняк, который шел впереди, знал, за что их подержать, чтобы они не превращались в живую спираль Бруно – отодвигал ветку, удерживая за безопасное место, которую и передавал следующему по эстафете. Здесь-то Лауница и прошиб первый раз пот, когда между его пальцев прошли шипы длиной по три сантиметра. Как выбрались из кустов, стали видны метрах в ста кучи так и не израсходованного на заводе сырья.

Когда-то это были аккуратные терриконы из гематитового агломерата, а теперь гряда холмов, поросшая клочковатой «зеленью», в которой сейчас с трудом усматривалось искусственное происхождение. Растительность была не законно-зеленого, а красно-бурого цвета, словно маскировалась под цвет горной породы.

Еще несколько шагов – и почва стала проседать, даже пружинить под ногами, иногда прилично толкая ступню на манер трамплина и вызывая законные подозрения в своей надежности, хотя «дополненная реальность» в виртуальном окне чертила стежку-дорожку лишь с небольшими извивами, почти прямо.

– То-то и оно, режиссер. – Возняк, который шел перед Лауницем, обернулся и надул радужный пузырь жвачки. – Местность болотистая. И такой болотистой сделалась лишь после Посещения, будто кто-то изрядно помочился здесь непросыхающей струей. Постарайся не свернуть с трассы, даже если чего-то испугался. Хоть обделайся, штаны все выдержат, даже выстрел главного калибра, но ни на шаг в сторону. Дошло?

На оставленных членами группы следах мигом собиралась вода, а вот уже ботинки по щиколотку начали уходить в разжижившуюся почву, выходя обратно с пеной, бульканьем и чмоканьем. Дернина, пружиня, еще поддерживала ногу, но под ней явно была топь. Вскоре болотная жижа дошла до колен, до бедер, мембранная ткань штанов не пропускала воду, но из-за невозможности испарения сразу стало жарко.

Справа в жиже что-то забурлило, как в кастрюле с супом. Если точнее, что-то быстро двигалось прямо к Лауницу, прикрываясь водяным горбом. Он почувствовал, как дернулось сердце, сделал шаг в сторону и сразу провалился по пояс. Забился, пытаясь выкарабкаться, взбивая пену и ощущая, будто сотня маленьких, но подлых водяных тащит его в обратную сторону.

Жижа вспенилась совсем рядом, обдав его потоком, который влился и за шиворот. Навстречу холодной жидкости по спине пошла волна пугливого жара. Однако никакое чудовище не схватило его тройным рядом зубов и не утащило на расправу в пучину. Что делать дальше, взбивать пену и приманивать хищника или дождаться помощи от своих?

– Кажется, недалеко уйдет наш сталкер новоявленный – такие, как он, даже в сортирное очко ухитряются провалиться, – хмыкнул Возняк, но не обернулся. Школяр точно не был «своим парнем».

– Это – динамическая колючка собственной персоной, криворукие саперы хреново ее порезали, лучше вернись на трассу, режиссер или кто ты там. Помнишь, как у сперматозоида, шаг влево, шаг вправо и ты в попе, – сказал Стецко, однако не помог, пошел дальше, без всякой рефлексии раздвигая жижу своими крепкими ногами.

Только Вера протянула Лауницу руку. А рука у нее, надо сказать, неслабая оказалась, теперь можно поверить, что она и спортсменка, и альпинистка. Правда, при нападении отморозков выглядела она кисло как гимназистка, но это можно списать на стресс.

– Стецко прав, насчет попы он знает все, как Эйнштейн про физику, так что вернись в «коридор».

Уже оказавшись в «коридоре», Лауниц оглянулся – прямо под поверхностью воды снова пробурлило что-то, смахивающее на скелет динозавра, разве что стальные шипы на месте спинного хребта – динамическая колючка выписала дугу и вернулась обратно, в затишье.

Топкая мочажина кончилась чуть ли не около самих терриконов. Здесь Лауниц расшиб ногу о притопленный рельс, упавший с эстакады, по которой когда-то двигались вагоны с рудой.

Они перебрались через траншею, куда раньше опрокидыватель сбрасывал гематитовую руду из вагонов; по ней будто огненная река прошла и спекла все в огромный брус. Лауниц на этой тверди и ощутил, что ему больно наступать на левую ногу. Потом прошли под покосившимся грейферным перегрузочным мостом. Одна из его опор была сильно изъедена коррозией, утончилась и просела, отчего тот стал изображать поскользнувшегося динозавра. И словно еще усиливая впечатление, раскачивался и жалобно стонал. «Ржавое мочало порезвилось, – пояснил Возняк. – Интересно, на кого он однажды рухнет». Начали наконец взбираться на штабель агломерата. Сейчас Лауниц, прихрамывая, шел последним, то и дело оскальзываясь, Вера несколько раз оборачивалась к нему, чтобы помочь, а потом и вовсе, сделав ему обвязку, зацепила тросом, чтобы тянуть за собой.

– Э, голубки, вы что тут стали изображать подъем Ромео и Джульетты в гималайские горы? – Возняк надул пузырь жвачки, который лопнул с оскорбительным звуком.

Лауницу было сейчас стыдно: не прошел и полукилометра, а успел вымазаться в грязи, травмироваться и, если честно, хочет пить и писать.