Зона Посещения. Луч из тьмы

От нечего делать попробуем ее просканировать. Да, не шибко разглядишь из-за этого долбаного дерева с искусственным геномом и квазиживыми птичками на пестрых ветках; только видно, что туфли и чулки у нее старомодные. Кто сейчас носит чулки, кроме пенсионерок? Сейчас носят «вторую кожу», гладкую и глянцевую, как у мультяшных девок из «анимэ», выращенную в Шанхае на искусственных полисахаридах и трупном коллагене. Однако ж ножули у этой мадам все равно ладные, точеные. Так что простим.

Позвякивание буддийских колокольчиков означало, что Лауница вызвали к врачу. У него шевельнулось недовольство – попозже бы, тогда б успел эту дамочку закадрить. Первый раз за два года. Мог бы. Чтобы снова себя уважать…

Доктор Альтравита оказался вроде как латино, на стене куча всяких дипломов в рамочках, которые доказывают, что он сертифицированный, опытный, лауреат, отсосал у самого Гиппократа. Короче, присутствуют типичные фишки иммигранта.

Невысокий крепыш с лысинкой, обрамленной барочными завитушками слипшихся волос, с волосами под носом, напоминающими усы, и острыми-преострыми глазками завистника (буравчики он, что ли, туда вставляет?) начал с того, что прокашлялся. Казалось, что он сейчас запоет.

– Если бы ваши проблемы, господин Лауниц, надо было назвать одним словом, то какое бы это было слово?

Вот так задал вопрос. Если одним словом, то это – Хармонт.

Хармонт – плачевный итог 15-летнего жития в Новом свете некогда молодого и талантливого человека – по крайней мере, таковым он себя когда-то считал. И в отношении молодости был совершенно прав. Алекс Лауниц спрятался в Хармонте и «Кабуки», чтобы ничего не напоминало о его провалах, о потерянных годах. О том, как свистнули его лучший сценарий, по которому сняли один из наиболее успешных комедийных фильмов позапрошлого сезона – «Человек, который не спускал воду». По счастью, он не читает хвалебные рецензии на него. В отеле кладбищенского типа есть только один вход в сеть, причем за отдельную плату, так что можно абстрагироваться и не быть гостем на собственных похоронах. Но как после такого решиться на новую работу? И что виновато? Аура неудачника или грех предка – может, прапрадедушка изнасиловал овцу, и она прокляла его род навеки? Или же просто любому продюсеру видно, что он слюнтяй, которого приятно обобрать?

– Доктор, если назвать одним словом, то, наверное, это страх… И от него не избавиться с помощью дешевых трюков из кинофильмов. Типа «поверь в себя», «будь какой ты есть». Мне не во что верить. Мне не на что опереться в моем прошлом – я проигрывал всегда.

Доктор подошел к окну, посмотрел на эстакаду, на которой когда-то сыпалось зерно из бункеров в вагоны, и сказал как будто не без удовольствия:

– Подумывали о самоубийстве?

– Нет… То есть… Если точнее, я иногда думал о том, как достойно и, можно сказать, красиво, ушел из жизни мой отец.

Альтравита поспешно уселся за стол и довольно ударил по нему ладошками-котлетками.

– Это, друг мой, первый шаг… Первый шаг по этой лестнице, ведущей вниз. Которая заканчивается сами знаете где. На столе в морге, – улыбка развела в стороны его красные тугие щеки. – Но хорошо, просто замечательно, что вы искренни со мной.

Доктор не нравился Лауницу. Вся эта мишура на стенах показывает, что будет жопу рвать, чтобы сделать карьеру или хотя бы не потерять практику. Хотя его можно понять: чтобы выживать и выживать неплохо в такой дыре, как Хармонт, надо пользоваться любой возможностью заработать. Сейчас Альтравита, похоже, готов предложить пациенту патентованное средство от фобий и депрессий из сушеных яичек таракана.

– Вы, конечно, слыхали о серотонине, но повышать его уровень искусственно – это дешевая уловка. Ваше заболевание не лечится, господин Лауниц, – уверенно сказал доктор. – Так же как не лечится неудачная жизнь. Если не считать лечением то радикальное средство, к которому прибег ваш отец. Офицер прусской школы, если я не ошибаюсь.

Лекарь умеет не только портить настроение, но и неплохо подготовился к встрече, собрав кое-какую информацию, и это еще больше увеличивает желание расстаться с ними поскорее.

– Такое впечатление, что вы не хотите выписать мне даже валерьянку. Мне как, пора на выход?

Альтравита опять шлепнул своим «котлетками» по столешнице, которая была настолько гладкой, что даже раздался чмокающий звук.

– Конечно нет, у нас еще все впереди.

Да он гурман, любит поиздеваться.

– Интересно, что? Лоботомия?

Доктор поиграл пухлыми губами под чем-то напоминающим усы.

– Я сказал, что шансов вылечиться у вас с таким прошлым нет. Есть, конечно, средства, которые приглушают симптоматику, но они обладают пагубным эффектом привыкания. Чтобы поддерживать прежнее воздействие на психику, надо все время увеличивать дозу. И это завершается весьма печально. Передоз – и печень накрылась, когда еще новую отклонируют и неизвестно хватит ли денег, а тут уже сердечко лопнуло. Финита ля комедия. Оплата кремации за счет продажи внутренних органов – тех, что получше.

К чему-то он все-таки подводит? Нельзя ли ускорить этот томительный процесс?