Зона Посещения. «Никогда не сдаваться!..»

Однако иногда я всё-таки возвращаюсь в город, с которого начиналась новая жизнь. Как и дачу, долгое время «бесхозную» квартиру я сохранил, договорился и выкупил потом, и переоформил на своё новое имя. Она стоит закрытая, недоступная. Никто, кроме меня, в неё не войдёт. Терминал, с помощью которого я начинал путь к суперзвёздному статусу, а до меня им пробивал героический путь к Выходу геймер, не отключён. Из странного суеверия, наверное. Отправлен в спящий режим, активно в работе не задействован, но – жив, со всей памятью, заархивированной в его резервном хранилище.

Кроме меня, только первый хозяин оставленного в углу комнаты «железа» мог бы им пользоваться. Геймер, с которым я поменялся местами в жизни и в окружающем мире. Но Теневого искателя точно здесь и сейчас уже не будет. Герой совсем вышел. Отправился по своей лестнице осознаний к вратам в свободу, которые искал.

И он, вышедший из тени этого мира, мне ведь оставил ещё одно роскошное наследство. Тайное.

Добротный пластиково-металлический ящик с законсервированным для долгого хранения содержимым, закопанный под грушей. На крайний случай.

Меня почему-то согревает мысль, что если Зона всё же нагрянет, я не буду безоружным. Встречу наступающих монстров, как полагается сталкеру. Я могу, конечно, накупить целый грузовик вооружения, но тут не мощь арсенала важна, а символичность.

Это оружие не для того, чтобы «запредельных» защищать, а чтобы защитить себя. Их спасать уже не хочется, категорически! Помочь можно только тому, кто сам пожелает спастись.

Однако лучше бы мне как-то вернуться в Зону, в источник угрозы. Я набрался бесценного опыта, знаний, размышлений и понимаю теперь, что могу сделать с ней и как установить контакт и попытаться собеседовать, повлиять на неё.

Вдруг она окажется всё же умнее, чем это слабое, погружённое в пороки человечество. По большей части слишком беспечное, безмозглое и однозначное, чтобы осознать, каким многогранным и невосполнимым богатством владеет и как бережно нужно относиться к природе своего родного мира…

Вспоминаю всё, что со мной приключилось с момента начала крайней ходки. Уже выехал на старую дачу в своём джипе. Пребывание в дороге весьма способствует проецированию на экране памяти картин из этапов жизненного пути.

Минувшей ночью я ощутил эхо зова. Кто-то пытается найти меня. Нащупывает. Ничего не кончилось.

Всё только начинается…

* * *

Стена передо мной.

Смотрю на неё.

Застившую всё остальное мироздание.

На серой вертикали, как на экране, начинают возникать картины, эпизоды, кадры, моменты из оставшейся за спиной ходки, по высшему разряду извилистой, змеистой и петляющей. Она привела меня в реальную точку пространства у самой Стены, в это самое здесь и сейчас.

Вот она, знаменующая обрез карты «невидимая стена», если использовать термин геймеров. Увидеть её в реале дано лишь единицам. Крайне мало разумных существ, посвящённых во вселенское закулисье.

Это конец «обитаемого» пространственно-временного континуума. Допускающего вообразить о нём любые варианты кто-что-как-где-когда-зачем, воспринимаемого разумом. Вплоть до безумных, почти развоплощённых, на краешке предела воображения.

Окончание бытия все должны предполагать, хотя никто особо не задумывается, что оно есть. В игровых сеттингах это недаром называется невидимой стеной. Доходит игрок до предела запрограммированных виртуальных «реалий» и утыкается. Дальше ходу нет. Доступная ему карта завершена. Понятное дело, что за краями может скрываться немереное количество продолжений, но они закадровые, недостижимы и потому не существенны.

Беспрецедентная уникальность участка невидимой стены, к которому я пробрался сквозь дебри, перед этим разыскав и подтвердив точные координаты, и уткнулся лицом, в том, что его видно и можно потрогать. Глазами и руками. И не только глазами и руками. Здесь по сбывшемуся истинному желанию реализована зримая осязаемая Стена.

Так называется граница, проложенная и обустроенная как полагается. Рубеж, отделяющий что-то от чего-то другого.

Кордон не стереть, не удалить, не изгнать обратно в «невидимость», пока его стойко охраняет пограничный наряд. Пока у этих пограничников остаются чистыми руки. Ибо пока они остаются чистыми, можно рассчитывать, что разделение функционирует правильно. Не норовит трансформироваться в «дырявое» подобие границы.

Я смотрю и, что самое главное, вижу Стену. Наслаждаюсь. Более того, упиваюсь! Меня наполняет эйфорическое удовлетворение самим фактом, что она перестала быть невидимой для меня. От радости, не удержавшись, я даже позволяю себе изрисовывать преграду картинами из моей памяти.

Не в прямом смысле, ясное дело. Воспоминания различимы лишь мысленным взором. Если на саму поверхность зримо спроецировать поток моего сознания и особенно подсознания, такой абстрактный множественный хаос получится! Клипмейкеры в очередь выстроились бы, чтобы позаимствовать хоть фрагмент мозаики.

Итак, я стою и «прокручиваю» пройденное и пережитое, вспоминаю здесь, у граничной линии между реальностью и ирреальностью. В том числе думаю и о ней самой.