Зона Посещения. Режим человека

Всяких там монстров-мутантов, способных открыто напасть, в хармонтской отчуждёнке больше нет. Все опасные участки изменений нормальной физической природы давно изучены, и местонахождения их тщательно картографированы. Теперь, когда-никогда, какой-нибудь проигравший в карты очкарик-учёный побродит по Зоне, заполняя стандартные бланки одними и теми же данными с установленных внутри Периметра приборов. Охотники же за хабаром, желающие сунуться в ареальность, сталкерами считаются очень условно, да и настолько мало их, что о массовом «туризме» и речи нет. Чья-то ходка в Зону скорей исключение, чем правило.

Хармонт. С виду наиболее беспроблемный из следов Посещения. Не чета другим…

А коренных жителей города так вообще практически не осталось. Многие из них либо сгинули в Зоне, либо эмигрировали с родины куда подальше. И столь малому количеству обитателей, кроме всего прочего, имелось ещё одно, вполне рациональное объяснение.

Дело именно в том, что эта Зона в отличие от остальных считается «тихой». А как известно, в тихом омуте ничего хорошего не поймать. Влияние хармонтской отметины чуждого присутствия на окружающую нормальную реальность и на всех тех, кто проникал за Периметр, не было явным и не протекало бурно. Подспудное воздействие этой абнормальной язвы заключалось в том, что у всякого человека, достаточно долго находившегося в Зоне или неподалёку от неё, рано или поздно начинала «ехать крыша». Его накрывало тягостной депрессией, потом индивидуум погружался в мучительные раздумья о смысле жизни, о бренности бытия, о тщетности любых усилий… А в итоге «философских изысканий» у каждого разума, слишком долгий срок подвергавшегося влиянию, возникало острейшее желание послать куда подальше большой мир и свалить в Зону, чтобы навсегда остаться там.

Тьма народу уже канула в ней за прошедшие десятилетия. Но вот что интересно, на количество находящихся внутри Периметра этот поток ушедших никак не повлиял. Все живые, уйдя в Зону, попросту растворялись в ней. Не мутантами стали, не умерли, не завалили локальные ИФП своими телами и внутренностями, а именно растворились, исчезли. Не говоря уже о покойниках, которые давно все повылезали из могил и утянулись куда-то в глубь абномальной территории, где также бесследно рассосались в чужеродной атмосфере.

Закономерно, что вокруг этого отчуждённого района возникла широкая «нейтральная полоса», из которой добровольно удалились почти все люди, которые хоть как-то со своей головой ещё дружили. И совсем неудивительно, что эта нейтралка простиралась на десятки километров от Периметра. Хармонт охранял леденящий, иррациональный СТРАХ – забор куда более надёжный, чем любые валы, рвы или стены. Незримая, никем никогда не идентифицированная опасность оказалась куда более страшной, чем все монстры, катаклизмы и абнормали других Зон. Да ещё и хабар, единственный мотив этот страх побороть, в Хармонте уже не найти…

Зову хармонтской Зоны, почти непреодолимому, способны сопротивляться очень немногие. И всё-таки кое-кто может, поэтому «почти». Вот теми, кто не поддаётся, разбавлен всякий биомусор в институтах и спецподразделениях по контролю Периметра. Кому-то же приходится грамотно руководить даже теми, кого совсем не жалко…

Один такой человек, недоступный подспудному воздействию, находился сейчас на пятом этаже здания, занятого спецслужбой силового ведомства.

Не в меру упитанный пожилой мужчина сидел у стола в кожаном вращающемся кресле. Он изучал сводный годовой отчёт, в котором, как под копирку, из прошлогодних отчётов дублировались практически те же сведения. Под морщинистым лбом недовольно бегали выпученные глаза в попытках найти хоть один новый оборот среди напечатанных строк. Мелкие капельки пота лоснились на лысине и надутых щеках. Скривленные от недовольства полные губы беззвучно шевелились, повторяя читаемый про себя текст, и иногда нервно вздрагивали в порыве выдать скупое ругательство, когда в тексте проскакивала одна и та же грамматическая ошибка, переплывающая из отчёта в отчёт.

Закончив изучать бумаги, он швырнул их на стол, буркнул что-то невнятное себе под нос, оттолкнулся от стола, закрыл глаза и откинулся на спинку кресла… Но просидел он так недолго. Скрипя колёсиками кресла, отягощённого немалым весом, снова подъехал к рабочему столу, выдвинул верхний ящик и извлёк из него очень худую папку со свежим делом. В «королевской» конторе до сих пор чтили традиции и дублировали информацию на нецифровых носителях.

Раскрыв картонную обложку и постучав сарделькой своего пальца по единственному листику с коротким отчётом, полный мужчина нажал на панели селектора кнопку вызова.

– Опер-рация «Эхо радианта». Доложить обстановку! – рыкнул он в тонкую кишку старомодного микрофона, торчащую из панели.