Зона приема

Рация помолчала, ответила:

– Не помню. Я же с семи лет при Институте. Еще до того, как в кому впал.

– А, ну да, точно. Я совсем забыл, что на тебе наши яйцеголовые опыты ставили. А в Институте небось все стерильно было, все такие вежливые, типа «приятного аппетита, будьте здоровы, пардон – это я пукнул».

– Ну да, – Аким хмыкнул. – Хотя… В Институте тоже разные люди были. Хорошие в основном, умные. Учительница у меня была, приходящая, тетя Таня – очень добрая. Или Иваныч, техник-наладчик, смешной такой дядька. Но был еще один, майор Хромов, куратор от КГБ…

– Ты хотел сказать – ФСБ? Ах, да, забыл совсем…

Да уж, к этому непросто привыкнуть – к тому, что паренек, который выглядит его младшим братом, в действительности в два раза его старше. Многолетний «летаргический сон» Акима не менее удивителен, чем «машина времени», – кого угодно собьет с толку.

– Так вот, этот Хромов был страшный человек, – продолжал Аким. – Кто-то сказал мне тайком, что по молодости, в НКВД, он людей лично десятками расстреливал.

– Наговаривали небось на хорошего человека.

– Возможно. Но как-то он невзлюбил меня с первого взгляда. А я маленький, напуганный, я только что родителей потерял… – Голос Акима дрогнул. Еще бы, это для него до сих пор болезненная тема. – И каждую неделю меня на беседу вызывал. Это только называлось так – «беседа». На самом деле это был самый настоящий допрос.

– Зачем допрашивать семилетнего мальчишку?

– Вот именно. Я вообще не мог сообразить, чего от меня хотят, не понимал половины слов, которыми меня засыпали. Какие-то «сговоры», «явки», «агенты». Это позже до меня дошло: он всерьез считал, что я – шпион, засланный в СССР под видом школьника.

– Да ладно! – Кот не смог сдержать усмешку. – Он что же, совсем идиот был?

– Не знаю. Тогда у многих начались нервные расстройства, психозы и фобии на фоне Посещения. Я не понимал, конечно, но меня действительно воспринимали как потенциальную угрозу. Я ведь один выжил в эпицентре Посещения. Меня последним нашли.

– Отец Шевцова тебя нашел, – вспомнил Кот и осекся.

Черт, а ведь Шевцов когда-то считал Акима проклятием своего отца, тем, кто в результате погубил его. Может, то старое «проклятие» и гибель Шевцова-сына – звенья одной цепи? Неспроста же в последний полет он отправился с Акимом. Который, кстати, невероятным образом выжил – единственный из всех…

Сталкер помотал головой: нет, не то. Не нужно домыслов. У Шевцова была сотня случаев погибнуть из-за Акима. Но погиб он не из-за этого паренька. Он погиб из-за друга по прозвищу Кот.

– Да, он самый, – спокойно сказал Аким. – И кто-то там решил, что на самом деле в эпицентре погибли все, а меня просто подменили. То есть подсунули фальшивого Акима.

– Очень интересно… – пробормотал Кот.

Он вдруг подумал, что хорошо понимает тех, кто заподозрил в Акиме подобное. Он и сам иногда пугался его странного поведения. Порой казалось, что этот паренек действительно не от мира сего.

– …И вот этот Хромов взялся вывести меня на чистую воду. Каждый раз умудрялся меня до слез доводить. Я, вообще, не из плаксивых, но что-то в этом человеке было такое…

– Садистское.

– Да, наверное. Он умел изводить людей. И не только меня. Тетя Таня от него всегда зареванная уходила. Думаю, он ее не просто допрашивал – она ему нравилась, красивая была.

– А, так он домогался этой самой тети-моти?

– Ничего смешного. Мне было ее очень жалко. Она хотела уйти с работы, но очень ко мне привязалась. Да и не отпускали ее – у нее была подписка о неразглашении, не хотели новых людей привлекать. Еще Хромов палки в колеса вставлял – у него большая власть была.

– И чем же эта история закончилась?

– А закончилась она плохо. Вернее, для тети Тани хорошо, для майора плохо. Его громом убило.

– Ты хочешь сказать, молнией?

– Нет, молнии не было. Был только гром. Иногда мне кажется, что я виноват в его смерти.

– Это каким же образом?

– Просто однажды я случайно зашел в «красный уголок», где бюст Ленина стоял и плакаты висели, – а там этот Хромов тетю Таню к стенке прижимает и лапает ее за разные места. Тетя Таня плачет, пытается вырваться, а он смеется и лижет ее шею…

– Ого! Какой нехороший дядя.

– Да. Мне стало так страшно, мерзко и жалко ее, что я попросил КОГО-ТО, чтобы он убил этого человека.

– Погоди… Кого ты попросил?

– Я… Я не знаю. Но сразу же раздался гром – и Хромов упал. Врачи сказали – сердечный приступ. Но я-то знаю, что это – гром.

Сталкер помолчал.

Убило громом, надо же. Другой бы рассказал – решил бы, что человек просто трепло. Но Аким – не трепло. Не замечалось за ним пустых слов. И парень он не простой, мог и попросить… хм… «Кого-то…»

Он ощутил, как между лопатками пробежали мурашки. Огляделся. Показалось, что «кто-то» наблюдает за ним из мертвых кустов. Ну его к лешему, этого Акима с его рассказами.

Шикнула и заскрипела помехами рация.

– Кот… Ты где там?

– Да здесь я. Про твои слова думаю. А ты не мог бы попросить этого «кого-то», чтобы он путь к тебе указал?

– Не знаю. Вообще-то я потом много раз просил, но исполнилось только тогда, когда этого человека убило.