Зона приема

К горлу подступил мерзкий комок. Сталкер перевел взгляд на окуляр, все еще скрытый этой грязной ветошью. Нет, это не грязь – это кровь!

Машинально стерев с лица проступившую испарину, Кот ощутил безысходность.

Вот он и добрался до конечной точки своего пути. Неужели его остановит какая-то бумажка? Тут же остро сверкнула другая мысль: а если он пренебрежет запретом и увидит то, что пытается скрыть неизвестный, наверняка уже мертвый человек? Не пойдет ли он при этом слепо на поводу у судьбы? Ведь он не знает, что именно стало причиной смерти его «второго я» из рации – быстро прогрессирующая болезнь или этот порыв любопытства?

Ответа не было. Но оказаться здесь и струсить перед последним шагом было бы не в его правилах.

Он сдернул листок с предупреждением, с треском сорвал окровавленную тряпицу. Теперь перед ним был резиновый ободок массивного черного окуляра. Тускло блеснула линза, намекая на тайну, скрывающуюся за этим стеклышком.

Осталось только взглянуть.

– Не смей!

Голос за спиной был скрипучий, глухой и почти незнакомый. Выходит, Гвоздь все-таки добрался сюда. Упорный малый, ничего не скажешь. Кот усмехнулся и, уже не раздумывая, подался вперед, к объективу.

– Если посмотришь – я выстрелю! – отчетливо произнес голос.

– Что ты хочешь этим доказать? Я же выиграл в твою игру, – устало произнес Кот, поворачиваясь на стуле. – Можешь меня застрелить, но…

Слова застыли в горле.

У двери, направив на него пистолет, стоял Гвоздь. Но сталкер даже не смотрел на оружие. Он потрясенно разглядывал бывшего друга.

Тот был с головы до ног в разводах «ведьминого студня».

– Все-таки вляпался, – опуская пистолет, дрожащим голосом пожаловался Гвоздь. В этом голосе не было больше бравады, были лишь удивление и растерянность, словно говорившие: как же это могло произойти со мной, таким удачливым и умелым?

Опустив руку, Гвоздь выронил пистолет и даже не заметил этого. Странной, неровной походкой направился к площадке. Сталкер невольно поднялся, отошел в сторону, пропуская старого друга.

Невероятно, как он все еще держался на ногах. Студень быстро поражает ткани, и спасение – только ампутация пораженных частей тела. Но что ампутировать, если зеленоватые пятна светились на щеках, лбу, волосах? Тут не надо быть доктором, чтобы понять: этому парню осталось недолго.

Гвоздь упал на стул, только что оставленный сталкером, потерянно огляделся, уставился куда-то в стену и поведал:

– Нога скользнула – не допрыгнул. Просто ляп – и в «студень». – Он перевел взгляд на Кота, в глазах на миг мелькнула надежда. – А может, обойдется, а?

Что-то во взгляде сталкера прогнало с его лица эти остатки надежды.

Какое-то время они молчали. Странное дело: нелепое противостояние кончилось мгновенно, не осталось даже следа. Будто ядовитым зельем с Гвоздя смыло всю пропитавшую его мерзость.

– Решил хоть тут меня опередить? Что ты хочешь увидеть там? – Кот кивнул на телескоп. – Думаешь, оно того стоило?

Гвоздь как-то сжался, сгорбился, и стал вдруг похож на того, забытого уже Гвоздя, которого Кот знал всю жизнь. Поглядел исподлобья и сказал смущенно:

– Тогда, в детстве, когда меня покалечило, я потерял сознание. И у меня был сон или видение – не знаю. Но в тот момент я увидел все это, – он обвел рукой пространство под куполом, – и знал, что рано или поздно увижу это снова. Потом почти забыл об этом сне. Но вдруг все начало сбываться наяву – и воспоминания вернулись. Я знал, что приду сюда.

– Зачем?

– Они сказали, что здесь я стану свободным.

– Кто – «они»?

Гвоздь задумался, на его лице появилось недоумение.

– Я не знаю, – тихо сказал он. – Но я должен… – Он перевел взгляд на окуляр телескопа. – Я должен увидеть…

– И для этого надо было подставлять меня? – произнес Кот. С некоторым даже разочарованием.

Гвоздь отвернулся, пожал плечами.

– Иначе я сюда бы не добрался, – тихо сказал он. – Я ведь не настоящий сталкер. Как ты.

Почему-то Кот ждал, что старый друг попросит у него прощения. И конечно же, не дождался. Они никогда не просили прощения друг у друга.

– А дай-ка мне поглядеть на «блесну», – попросил вдруг Гвоздь. Попытался поднять левую руку, но та отказалась подчиняться, неестественно обвиснув, словно в ней не было костей. Это «студень», его фирменное действие. Гвоздь, не медля, подставил правую ладонь. – Дай же, ну!

Машинально, еще не понимая, что задумал бывший друг, Кот достал из кармана «монету» и осторожно, чтобы не коснуться пятнышек «студня», вложил ее в ладонь Гвоздя. И только после этого догадался спросить:

– Зачем она тебе?

– Сейчас, сейчас, – пробормотал Гвоздь.

Мыслями он был далеко и на «монету» даже не взглянул – просто сжал ее в кулаке, поглядел прямо в глаза сталкеру и сказал отчетливо, каким-то странным, безжизненным голосом:

– Я должен увидеть то, что ОНИ обещали! Я стану свободным – я стану наконец свободным, понимаешь? Только ты не повторяй за мной, ладно? Ищи свой собственный путь.

И, не дожидаясь ответа, склонился над окуляром телескопа.

Кот вдруг все понял. Подался вперед:

– Стой!