Зона притяжения

Мы летели молча, чувствуя, как растет перегрузка, и наши тела вдавливаются в кресла. Проклятое притяжение вновь побеждало нас, опуская на дно гравитационного колодца. Я закрыл глаза и увидел, что яблоки и Ньютон стали падать вниз. Все кончено. Сну было не суждено стать реальностью.

Тем временем снаружи начали оплавляться и распадаться элементы станции. Гнулись и рвались на части солнечные батареи, отваливались антенны. Красные от перегрева отсеки станции отдалялись от нас, а мы, избавившись от опасного груза, уходили в сторону. Наблюдая за этой картиной, американец не выдержал:

–Мы погубили людей и целое состояние… Вопрос ради чего? – он пристально поглядел на меня, – И все-таки, Добрынин, для чего предназначался ваш спутник?

–Не-зна-ю! – по слогам ответил я.

–Но из-за чего-то это все началось, черт побери?! Я хочу знать, по какой причине погибли двое моих товарищей, и рухнула целая орбитальная станция! – американец перешел на крик.

–Я бы тоже хотел это знать…, – медленно произнес я, с трудом удержав себя, чтобы не накричать в ответ.

Мы вновь замолчали. Слышался все нарастающий шум, как в топке паровозного котла. Пламя за бортом все больше увеличивалось и переходило в сплошной поток. Но перед тем как оно окончательно закрыло собой фонарь кабины, я увидел, что помимо нашего челнока на Землю падало еще несколько достаточно крупных объектов. Но они не выглядели как обломки станции. Там было что-то действительно большое, много больше челнока или даже всей станции…

Боже, если ты есть помоги нам, подумал я и закрыл глаза.

Наконец скорость и высота полета стали уменьшаться. Челнок затрясло, словно мы ехали на телеге по булыжной мостовой. Мы еще приходили в себя от перегрузки, когда включились тормозные двигатели и корабль начал плавный спуск.

Над нами было голубое небо и ослепительное солнце, между нами и землей только редкие перистые облака.

–Куда нас вынесло?

–Затрудняюсь ответить. Когда это началось, станция была над Россией. Но мы падали по довольно странной траектории – практически по прямой. Челнок будто притягивало огромным магнитом!

–Я тоже обратил на это внимание, – согласился я с Робертсоном.

–Примерно на высоте тридцать семь-сорок километров корабль словно ожил от комы и стал подчиняться управлению. Все это довольно странно…

–Давайте попробуем связаться с Землей, – вновь предложил Осака.

Едва Робертсон переключил тумблер, как нас с новой силой обрушился звуковой хаос состоящий из хрипов, тресков и грохотов.

Американец разочарованно помотал головой.

–Дело дрянь. Я надеялся, что хоть в стратосфере это пропадет. Значит, придется садиться вслепую.

Он сдвинул рыжие брови и добавил лично для меня:

–И все-таки мне кажется, что ваш спутник что-то наделал…

Мне оставалось только молчать, потому что я не мог ни опровергнуть, ни подтвердить его догадку. Но постоянные напоминания о спутнике раздражали. Было не по себе лишь от одной мысли, что это все могло произойти из-за меня.

Чем ниже опускался корабль, тем яснее становились масштабы катастрофы, затронувшей не только космос. Под нами простирались изрытые воронками, будто после бомбежки, леса и поля с редкими островками населенных пунктов. Над поверхностью тянулись длинные султаны дыма всех возможных цветов. Где-то далеко на северо-востоке показался большой город, рядом с которым, по всей видимости, располагался аэропорт.

–Дотянем? – спросил я Робертсона.

–Ни в коем случае. Дело даже не в топливе. Мы не можем подвергать опасности население, потому что даже не знаем, есть там посадочная полоса необходимых размеров. Вот если бы у нас была связь… – американец сделал последнюю попытку, вновь убедившись, что ничего кроме треска и шума приемник не улавливал.

–Придется садится на любое подходящее поле.

–Это самоубийство! Челнок взорвется! – возмутился я.

–Он достаточно крепок и намного надежнее старых моделей типа «Челенджера», но если подломится шасси, то все возможно.

–В таком случае лучше сразу садиться на брюхо…

–А если попробовать на шоссе, – предложил японец, приподнявшись со своего места и заглянув вниз. – Черт, шоссе забиты машинами….

В таком случае Робертсон прав, единственный вариант – это сесть на поле.

–Добрынин, как на счет этого? – американец указал на желтую полосу поля окаймленную с трех сторон буферной лесополосой.

–Километра два-три будет. Вы уверены, что нам этого хватит?

–Нет, но остальные еще меньше, – он уверенно отвел штурвал от себя. –Я постараюсь сбросить лишнее топливо, посмотрим, что выйдет…

Пока Робертсон нарезал круги над полями, сжигая остатки топлива, я старался не думать о том, что произойдет, если он ошибся.

Наконец, челнок, сделав последний круг, стал быстро снижаться. Желтое поле надвигалось на нас со зловещей быстротой. Мне показалось, что мы летим слишком быстро, и спросил об этом Робертсона. На что тот ответил:

–Я опустил скорость до минимума!

–А если мы налетим на дренажную канаву! – вдруг опомнился я.

–Поздно, я уже не смогу поднять корабль обратно! Да поможет нам господь! – прокричал американец сквозь нарастающий рев двигателей.