Зона притяжения

— Если оно будет, это потом, — уныло произнес его товарищ.

Кроме нас на улице собралось еще восемь человек. Солдаты оттаскивали трупы от догорающих машин на тротуар.

— Давайте, присоединяйтесь! — крикнул Геннадию и Николаю тот самый старшина, — крепко сбитый мужичек чуть ниже среднего роста с квадратным подбородком. Заметив меня, он сразу же спросил:

— А ты что с неба свалился?!

— Именно оттуда…

— У нас тут тоже дела — дрянь, как видишь, — он театрально развел руками.

— Помочь? — предложил я.

— Если не в напряг.

— А ты уверен, что «птичка» снова не появиться, пока мы тут возимся?

Страшина помотал головой.

— Неа, она за техникой гонялась… На пеших тратиться не будет. Может она и выглядит как «птичка», но ведет себя как нормальный штурмовик…

Мы сложили все тела в одном месте на тротуаре. Раненых не оказалось, только мертвые. «Птичка» знала свое дело, и любое попадание странных «пуль» в туловище или голову заканчивалось смертельным исходом. Пока мы носили тела, я обратил внимание на то, что на асфальте осталось множество маленьких выбоин таких же, как и на южном шоссе в нескольких километрах от Червяково.

Солдаты были слишком растеряны и напуганы, чтобы обращать на меня внимание. Внезапная смерть сослуживцев и командира повергла молодых ребят в шок. И только резкие выкрики старшины заставляли их действовать организованно.

— Все офицеры погибли? — спросил я у старшины Парышева, с которым мы вместе переносили тела убитых.

— Неа… старший лейтенант Титов остался. Вон у подъезда сидит. Молодой еще, нервишки не выдержали…

Только теперь я заметил, что недалеко от того места, куда мы укладывали тела, на скамейке за кустами сидит офицер.

— Перекур! — крикнул Парышев и уселся прямо на газон. — Курить будешь? — он протянул мне сигарету.

Я отказался и пошел к офицеру.

— Ну, как знаешь… — буркнул старшина и разлегся на траве. В отличие от своих сослуживцев он был на удивление спокоен и даже безразличен, словно таскать трупы было для него дело привычным. Может быть, так оно и было, если он служил до этого на Кавказе или воевал где-то за границей.

Старший лейтенант сгорбившись сидел на скамейке и смотрел в одну точку. Я сел рядом. Даже не посмотрев на меня, он произнес:

— Никогда не думал, что так будет… я… не понимаю, почему….

На вид старлею было лет двадцать пять не больше. Длинный, худощавый, с уставшим небритым лицом. Камуфляжная форма на нем была пыльной и грязной и висела словно какой-то нелепый балахон.

— Двинь ему по щеке разок. По себе знаю, помогает, — раздалось из-за кустов, где на траве лежал Парышев.

Я не стал следовать совету бывалого вояки и вместо этого просто потряс старшего лейтенанта за плечо. Очнувшись, он ошеломленно посмотрел на меня.

— Вы… вы кто?!

— Олег Добрынин, летчик… вернее бортинженер.

— А… Старший лейтенант Титов.

— Будем знакомы.

Мы пожали друг другу руки, после чего он спросил:

— Вы видели ее?! Это же ласточка! Гигантская ласточка!

Парышев захохотал.

— Ласточка с шестиствольным пулеметом! Андреич, ну ту дал!..

Он развернулся в сторону голоса и спросил:

— Старшина, капитан жив?

Парышев не ответил. Титов тяжело выдохнул и помотал головой.

— Хороший был мужик… Жену жалко… и сын у него еще малой…

Пока Титов говорил о своем командире, я вспомнил про Цыплакова и представил, что я буду говорить его жене, если конечно доберусь. Сейчас она, наверное, вместе с моими родственниками ждет вестей, с замиранием сердца слушая последние сводки. Ведь меня тоже ждут родители и жена. Хотя наши отношения с Галькой в последнее время обострились. Так что, возможно, она не сильно переживает, в отличие от матери, которую жаль больше остальных. Но что я мог поделать?!

Старший лейтенант встал со скамейки, отряхнулся и выпрямился во весь рост, став выше меня на полголовы. Но в его взгляде по-прежнему читалось отчаянье.

Он вышел из-за кустов и оглядел выживших после налета солдат, расположившихся на газоне возле дома. Бледные как смерть лица, кто-то тихо плакал, кто-то безудержно болтал. А рядом на тротуаре лежали те, кто не успел убежать.

— Старшина, какие у нас потери? — спросил он, стараясь говорить, как можно уверение. Но голос старлея все равно срывался на фальцет. Казалось, что он вот-вот расплачется. Я представлял, каких трудов ему стоило взять себя в руки.

— Удалось найти двенадцать. Но в машинах, наверное, еще пять-шесть осталось, — ответил Парышев поднимаясь с газона. Солдаты нехотя последовали его примеру, но Титов остановил их.

— Больше половины… — ошеломленно произнес он, глядя на таких же, как и он, сам растерянных и напуганных солдат, старавшихся не глядеть на убитых сослуживцев.

— Бывало и похуже. Однажды нас в ущелье зажали, так…

— Я не понимаю, Парышев ты впрямь такое бесчувственный или ты все внутри держишь?!

— Андреич, не кипятись!? Я всего лишь…

— Я тебе не Андреич, а товарищ старший лейтенант! — разозлился Титов. — Десять минут, на отдых, а потом возвращаемся в часть!

— А как же тела?

Титов напрягся и даже прикусил губу, обдумывая ситуацию.

— Потом мы пришлем машину, — наконец решил он и развернулся ко мне. — Ээ… Олег, кажется…

— Да.