Зона риска

Движения Беся были молниеносными. По взгляду старика он понял, что Штерн не ожидал такого безалаберного вмешательства в свой тщательно составленный монолог.

Теперь даже отец не смог удержать Беса от рукоприкладства. В один стремительный шаг Бессонов приблизился к старику и схватил того рукой за горло. Сдавил до хруста кадык, и, несмотря на всю клокотавшую злость и агрессию, холодным голосом, способным соперничать с арктическим льдом, процедил:

— Говорю один раз! Она моя! Она Бессонова! И не дай Бог я увижу тебя или твоих людей в радиусе тысячи километров! Я приду и собственными руками разрежу тебя на мелкие куски. Я четко изъясняюсь?

Еще секунду Бес сжимал горло старика, а потом резко разжал руку. Великий Штерн совсем не аристократично свалился на землю, кашляя и хватая ртом воздух.

— Не слышу! — рявкнул Бес, готовый сорваться в очередной виток голой агрессии и злобы.

— Но как же…, - растерянно словно самому себе, в недоумении пробормотал Штерн, — Я столько лет вел их… Столько лет шел к этому…

— Забудь о них. А лучше — сдохни быстрее. Или я помогу! — холодно рявкнул Бес.

Старик молчал, и Бес со всей злостью и жестокостью вдавил его ладонь, ботинком в грязный снег.

— Хорошо! — взвыл старик, и Бес с готовностью отступил.

Старик Штерн так и сидел на заснеженной мостовой, следя невидящим взглядом за проезжающими мимо машинами. Жизнь для него потеряла всякий смысл. Ведь никто не унаследует его убеждений. А значит, его образ канет в лету.

Бес не оборачивался. А очень хотелось вернуться и застрелить урода. За все его планы. За все неприятности, что свалились на голову Мишки по его вине. Единственное, что удерживало Харитона от такого поступка — Мишель. Если бы она знала, что именно он, Бес, станет причиной смерти ее отца… Бес не хотел об этом думать.

— Ты знал? — тихо спросил Бес, глядя на отца исподлобья.

— Ты что! — возмутился Сергей Михайлович, — Я этого придурка первый раз вижу.

— Никто не должен знать, — потребовал Харитон, принимая, возможно, одно из самых важных решений в своей жизни, — Особенно Мишель.

— Договорились, — согласился Бессонов-старший.

Мужчины сели в машины. Сергей Михайлович — в свою дорогую иномарку. Бес — к своей Мышке, просверлившей, должно быть, в стекле дыру размером с целую галактику. Все автомобили по одному маршруту отправились в загородный дом Бессонова. А наутро Сергей Михайлович за завтраком прочел свежую газету новостей с кричащим заголовком на первом же развороте: «Суицидник на мосту: что заставило успешного бизнесмена распрощаться с жизнью?».

Глава 22

Харитон несколько лет не был в доме, где вырос. Да, он приезжал навестить отца, но никогда не задерживался более двух-трех часов. И сейчас он словно вернулся в прошлое. Там, где не было жесткого Беса, а был Харитон Бессонов — сын преуспевающего бизнесмена. Кажется, Бессонов скучал по тем временам, но признаваться в этом было очень сложно. Даже самому себе.

За окном медленно поднималось весеннее солнце. Суровая зима уступала место легкомысленной весне, и, кажется, даже жесткое сердце Беса готово окончательно сбросить твердую корку льда.

Мишель выдохнула, что-то прошептала тихо и вновь крепко вжалась в бок Харитона. Девчонка уснула еще в машине. И какое бы адское желание ни мучило Беса, он не стал ее будить. Отнес в свою комнату и уложил в кровать. А сам лег рядом. Думал, отключится и уснет, но нет. Мысли роились в голове точно пчелы, суетливо и стремительно. Харитон с трудом заставил себя лежать и не двигаться, даже не позволил себе дотянуться до мобильника, чтобы отправить парней по нужному адресу на поиски парня, от показаний которого зависела жизнь Бека.

Бес решил, что он все сделает позже. Сейчас он не мог даже разжать рук, чтобы выпустить Мишель. Она спала, а он лежал рядом, перебирая длинные светлые локоны. Он мог бы ее разбудить, увидеть, как ее глаза зажигаются морской синевой, как сонливость сменяет ураган. Но он не двигался, сквозь опущенные веки разглядывая лицо спящей девчонки.

Мишель могла бы проспать вечность. Еще никогда она не спала так сладко. И необъятное, непостижимо сильное чувство безопасности окутывало ее от макушки до пят.

Ресницы взлетели вверх, впуская приятный полумрак комнаты в сознание. Полумрак на грани волшебства, реальность на грани сна… Мишка не знала, явь ли это. Но глаза, ласкающие мягким серебристым светом, могли ей только сниться. На самом деле было не важно, спит ли она, или уже бодрствует. Главное, что Харитон рядом. Окутывает ее своим теплом и силой. И Мишка не стала сопротивляться этому мужчине. А нужно ли? Ведь давным-давно она проиграла этот бой, с ним, с самой собой. Еще в тот момент, когда впервые увидела его на фото.

Можно ли полюбить придуманный образ? Можно ли понять по одной фотографии, что именно этот мужчина ниспослан тебе небесами, Судьбой, кем угодно? И как бы сильно Мишель не сопротивлялась, ее сердце принадлежало только ему, Бессонову Харитону.

Он смотрел на нее, словно выжидал, оттягивал момент объяснений, но понимал, что поговорить нужно. Иначе недосказанность всегда будет висеть над ними.