'Зона с нами' (сборник) (СИ)

   Впоследствии наспех срежиссированное "кино" с места событий появилось на ЦТ СССР. Там журналист, в узких кругах названный Неврозовым, вышибал патриотические чувства из зрителей, указывая на рядом стоящих бойцов, имеющих на касках надпись "Наши", в противовес тыкая пальцем на врагов страны у основания вышки. Все было отлично освещено для съемки, а там внизу были видны только смутные очертания... И после этого он начал смело вещать, находясь, как на сцене, что по ним из темноты стреляют вражеские снайперы. Такие идиотские высказывания годились лишь для "бабок в галошах". Да, если там был хотя бы один снайпер, то лучшего сюжета для стрельбы из темноты по освещенным целям сложнее было бы представить. Народ, прошедший войну, а из молодых ребят - службу в армии, только удивлялся такой наглости, или спектакль был построен в расчете на полную темноту и тупость всего населения страны.

   Конечно, все могло быть совершенно иначе, если бы Карамболь не выжил. В морге военного госпиталя привыкли писать заключения под диктовку, и никто бы не узнал, что воин погиб от выстрела снайпера, произведенного ... ПМ-овской пулей, попавшей снизу, будто от лежащего под ним врага.

   В своем богатом багаже знаний Карамболь сталкивался и с великими специалистками-отравительницами, которые могли сделать свое черное дело, только разрезав фрукт ножом. Это был определенный клан убийц, которые такое черное ремесло называли обычной работой и не брезговали ничем, кроме физического труда. Бойцами становились элитные по красоте и половому воспитанию проститутки. Они с раннего детства отлучались от родни и были подчинены только клану - он был для них всем.

   Для демонстрации того, что разрезанный ими плод совершенно безвреден, они демонстративно съедали одну его половинку, отдавая вторую жертве. Весь фокус был в ноже и даже скорее в ножнах, с помощью которых само лезвие было обработано ядом только с одной стороны. Объект не падал замертво, а мог прожить еще некоторое время, пока не получал вторую составляющую действующую как яд, например из плода обычного ананаса или киви. Вот тогда и срабатывала эта химическая бомба замедленного действия. Одним из существенных достоинств таких заказух было и то, что преступница успевала удалиться от места своей работы, не вызывая подозрений, и след ее деятельности практически не засвечивался.

   После изучения уникальных способностей этого клана убийц в Африке, и в частности в Конго, где они некоторое время работали на Заирского Мобуту, Карамболь никогда не допускал женщин к приготовлению пищи. К тому же он знал, что мужчина как повар как специалист своего дела всегда лучше. По той же причине он никогда не вкушал и никаких даров извне.

   На основании этих непререкаемых доводов Торсион знал, что идти к Карамболю стоит только с пустыми руками, т.к. ничего принесенного тот не ест и не пьет, а на правах гостеприимного хозяина он мог это себе позволить.

   Торсион, как и все в Зоне также знал, что из алкоголя Карамболь употребляет лишь самогон и только определенного приготовления, по Стародорожским рецептам. Это были уникальные произведения настоев на разных травах. В самом любимом Карамболем из них больше всего чувствовался именно тархун, от чего это снадобье и получило свое название.

   Это был чисто хлебный продукт тройной перегонки с различными этапами очистки. Предпочитаемый всем другим, Карамболю он напоминал по вкусу и цвету одноименный напиток, но действовал намного эффективнее, с точки зрения тонуса. Приняв "на дорожку" грамм пятьдесят-сто, не более, можно было целый день идти почти без устали. Основное его достоинство было в том, что тархун легко, что называется, шел, не имел сивушного запаха, не вызывал неприятного послевкусия и действовал постепенно, а не как некоторые крепкие алкогольные напитки: раз - и нос в окурки. Дозировать его было легко, и разговор у адекватных людей не переходил в партер. Тархун хорошо согревал, но не обжигал и от него назавтра практически не было похмельного синдрома и желания "поправиться". Конечно, Карамболь по финансовым соображениям мог себе позволить пить, что угодно, но его желудок, вернее, четверть его части, оставшейся после операции, ничего другого больше не принимал. И главное, никакие крепкие напитки, испробованные за свою карьеру пребывания как в самых разных странах мира, так и на всей территории бывшего СССР, не давали такого ласкающего душу и сохраняющего здравый смысл ума эффекта, как тархун.

   Спеца, готовившего ему эту прелесть, Карамболь "выписал" с Большой Земли. Это был коренастый Митрич, в прошлом многократно привлекавшийся за самогоноварение. В конце своей карьеры в Налибокской пуще Митрич умудрился организовать подвижную самогонную лабораторию на базе автомобиля "Урал" с камазовским двигателем. Топливом Митрич разживался у военных, оплачивая его тем же самогоном, причем в этом бартере всегда довольны были обе стороны.

   4.