Зона сдвига

Оттянув рычажок джойстика бросил коптер вверх. Скорость была такой большой, что дроман не успел ничего сделать. А может быть это был шок — всё произошло слишком неожиданно. Позже, вспоминая этот момент я понял, что только чрезвычайно удачное стечение обстоятельств и мои отчаянные, но точные и быстрые действие дали мне тот шанс на победу в безнадёжной изначально схватке.

Один шанс на миллион.

Весь обратный путь я пытался сообразить как дроман сбросить так, чтобы он остался жив, но при этом — безопасен.

Дорога была слишком короткой чтобы я успел что-то придумать. Подлетев завис над террасой. Дроман видя что мы остановились стал поворачивать голову в сторону пытаясь увидеть что находится под ним — и испугавшись, что он сделает что-то после чего мне придется снова лететь за новой жертвой перерезал оба троса сразу… Я чувствовал что мои силы на исходе и старался не думать о том, сколько попыток у меня может быть сегодня впереди и на какой из них я совершу ошибку после которой все для меня закончится.

Ему удалось повернуть голову и увидеть что находится внизу, ровно в тот момент когда тросы удерживающие тело лопнули под ударами моего ножа…

Я никогда не слышал как кричат дроман. Его крик похожий на крик раненого зверя разнесся над окрестностями. Тело дважды перевернувшись в воздухе рухнуло на острия стальных штырей. Я не мог поверить своим глазам — он был жив. Металл пробил его правую руку, левое плечо, левую ногу и живот — как раз в том месте где уже торчали гарпуны. Свободной и опасной оставалась лишь левая рука. Я завис над пленником — в глазах его был страх — я не мог ошибиться.

Переключив винтовку в режим лазерного резака дважды провел ею как лазерной указкой — дроман снова закричал и кисть его левой руки упала на окровавленные камни рядом.

Убедившись что враг не опасен, спрыгнул и подошел к нему распятому на земле передо мной.

— Охота не запрещена говоришь? Ну-ну, — сказал я, представляя лицо Ун-Ул. Вряд-ли тот кто лежал сейчас передом мной понимал что означали эти слова, но мне было все равно — я разговаривал не с ним.

Кровь из ран и особенно из культи руки уходила быстро и с этим нужно было срочно что-то делать.

Отоа говорил что крови у Дроман много — они ведь были намного крупнее людей — некоторые особи достигали почти трёх метров ростом — но много не значит бесконечно.

Я много чего привез с собой из города — и полезного и не очень. В таких случаях лучше набрать лишнего чем обнаружить что забыл самое необходимое.

Бинтов я взял столько, что их хватило забинтовать с ног до головы несколько человек. Это были не те бинты к которым я привык в своей прошлой жизни. Прочные, с какой-то особой основой и больше походили на ткань.

Когда я подошел к дроман, он дернулся. Страх в его глазах ушел и на смену ему пришла ненависть.

Аккуратно, старясь не поранить пленника я срезал лазером штырь и крюки в его животе — нужно было убрать самые большие источники кровотечения. Стал извлекать металл из тела — наверное это было очень больно и он снова закричал. Меня впрочем, не беспокоили его крики — пещера была недоступна для всех кроме людей.

Мне, кстати, очень хотелось узнать как отреагировали дроман на нападения на них.

По логике развития событий они должны сейчас связываться с Советом… или со мной. Меня они не найдут и в самое первое время это никого не удивит. Хотя, мой отключенный коммуникатор должен насторожить.

Еще когда обдумывал детали сегодняшней операции я долго решал оставлять его включенным или нет. В конце концов, пришел к выводу что это лучше отключить — так сложнее будет определить моё местонахождение.

Нужно было сообразить как дроман перевязать на животе и спине.

В конце концов ничего не придумав просто сделал из бинтов два больших кома и заткнул кровоточащие дыры. Точнее заткнул рану на животе, а под спину просто подсунул.

Крови было так много, что казалось, я перемазан ею с ног до головы.

Затем занялся культей.

Тут было проще. Я сначала перетянул её в предплечье и затем уже стал забинтовывать саму рану. Дроман уже не кричал ничего кроме гримасы боли на его лице.

Закончив с этим, принес кожаных ремней и стал притягивать конечности пленника к стальным штырям — меньше всего хотелось, чтобы эта тварь слезла со своего распятия, когда я буду находиться в коме.

— Чего ты хочешь? — я вздрогнул — настолько неожиданным был его голос для меня сейчас.

Я подумал стоит ли отвечать. О чём мне говорить с ним? Потом подошел, совсем близко, и наклонился к его лицу:

— Я не делаю ничего такого, чего бы не делали вы с нами.

Больше он ни сказал ни слова…

Стемнело.

Нужно было развести костер — да он не смог бы гореть долго, но хотя бы какое-то время мне было бы теплее. Наскоро поел — выглядело это конечно демонически — ночь, окровавленные штыри, уродливое искорёженное тело висящее на них, лужи крови и человек весь измазанный ею, жадно поедающий почти сырые куски мяса.

Сейчас бы селфи.