Зона сна

Николай фон Садов свернул с Невского на Мойку, двинулся в сторону конюшен и, наконец подойдя к неприметному двухэтажному дому, постучал в дверь три раза. Когда ему открыли, даже не стал оглядываться, проверяя, нет ли слежки: он не боялся, потому что, подготавливая свой контрзаговор, не нуждался в том, чтобы собирать где-то информацию, ибо и так знал о событиях мартовской ночи 1801 года, с 11-го на 12-е число, всё. Он никогда и нигде не проявил своего интереса, и заговорщики никак не могли бы заподозрить его — хотя многие были с ним знакомы, встречали его в театрах и салонах.

В основу своего плана он положил уверенность в безусловной любви, которую испытывали к императору рядовые и унтер-офицеры русской армии, и даже гвардии, весь рядовой состав которой был уже полностью крестьянским. Он помнил, как они с отцом, изучая этот период истории, восхищались выводом, к которому пришёл князь Адам Чарторыжский, вспоминая свержение Павла; по сути, князь подарил им план его спасения:

«Генерал Талызин, командир Преображенского полка, один из видных заговорщиков, человек, пользовавшийся любовью солдат… собрал батальон и обратился к солдатам с речью, в которой объявил людям, что наступает время, когда у них будет государь милостивый, добрый и снисходительный, при котором пойдёт всё иначе. Взглянув на солдат, он, однако, заметил, что слова его не произвели на них благоприятного впечатления: все хранили молчание, лица сделались угрюмыми, и в рядах послышался сдержанный ропот. Тогда генерал прекратил упражнение в красноречии и суровым командным голосом вскричал: „Полуоборот направо. Марш!“ — после чего войска машинально повиновались его голосу… Императору Павлу было бы легко справиться с заговорщиками, если бы ему удалось вырваться из их рук хотя на минуту и показаться. Найдись хоть один человек, который явился бы от его имени к солдатам, — он был бы, может быть, спасён, а заговорщики арестованы».

Чего ещё надо? Ему, Николаю Садову, только и оставалось найти достойного человека, которого можно в нужный момент прислать к солдатам Преображенского полка от имени императора.

Но прежде чем он нашёл такого человека, потребовалось попасть в Санкт-Петербург с далёкого Урала.

Приключения Садова на Урале были просто фантасмагорией, и произошла она оттого, что в горных районах страны было законодательно установлено двоевластие.

Берг-коллегия [26] ведала в России всеми делами, связанными с добычей полезных ископаемых и металлургией. Причём полезные ископаемые были собственностью царя, а заводчики имели дишь право преимущественной разработки руд и строительства заводов. Ко времени появления Садова на Урале здесь, как и везде, горная администрация по указу Павла получила всю власть над рудниками, заводами и горнозаводским населением. А всё остальное население, проживающее на той же территории, находилось в ведении гражданской администрации! И как оно всегда бывает в подобных случаях, между двумя властями — горной и гражданской — постоянно возникали конфликты.

Когда майским утром 1798 года на одной из улиц Екатеринбурга околоточный обнаружил голого Николая Садова, то даже предположить не мог, какой из этого получится скандал. Он просто препроводил его в околоток, напоил горячим чаем и выдал некую рванину в качестве одежды. А выполнив эти непременные действия, поинтересовался:

— Кто ж ты есть по имени-званию, бедолага?

— А я, — ответствовал ему бедолага, — есть Николаус фон Садов, прибывший в город вчера вечером, проездом к Турьинским рудникам, и ночью ограбленный неизвестными злоумышленниками.

И в это можно было поверить: здесь грабили еженощно. К тому же в разговоре потерпевший сбивался с немецкого на английский, по-русски говорил с акцентом, а околоточный-то знал, что должности в горных управах и назывались по-немецки, и заполнялись в основном немцами. И потому, нимало не сомневаясь, сообщил по инстанциям городским властям, что в его околотке обретается немец-горняк, которого хорошо бы передать горным властям, по принадлежности.