Зона Справедливости

Надо полагать, ни до чего хорошего жильцы на собрании так и не договорились. По квартирам расползтись не спешили, сбивались в группы и яростно продолжали что-то обсуждать. В центре одного такого скопления неистовствовала Александра. Алексей неспешно сошёл с крыльца.

— Стрелять! Стрелять, как бешеных собак!.. — надсаживался поблизости дребезжащий старческий голосок. — Это же не люди, это, я не знаю… Звери какие-то!..

— Ну и чем вы тогда недовольны?.. — невозмутимо обронил Колодников, поравнявшись с кровожадным жильцом. — Всех и постреляли… Постреляли, порезали, ещё и гранату им в арку кинули…

Пенсионер в пыльно-чёрном костюме с запёкшимися на хилой груди орденскими планками обратил к Алексею трясущиеся морщины. Холодновато, пожалуй, по нынешней погоде в пиджачке — зато все награды наружу. В глубине складок вокруг рта и у подбородка ветерана тускло мерцали подобно железным опилкам остатки щетины.

— Это самосуд!.. — взвизгнул он. — Это свои же и перестреляли!.. А их по суду надо было! По закону!.. И тех, и других!.. — Растопыренные старческие пальчики прыгнули чуть ли не в лицо Алексею. Крутые за такой жест, если верить фольклору, уже бы грохнули. — Да своими бы руками, не колеблясь…

— Так по суду или своими руками?.. — не без ехидства осведомился Колодников, и немедленно был атакован с фланга плотной крашеной дамой (с четвёртого, кажется, этажа).

— А почему вы не были на собрании? — крикнула она.

Алексей медленно (главное — всё делать медленно, иначе опять скрутит) повернул голову.

— А почему вы не пошли в понятые?..

Та не поняла.

— Когда вчера из милиции… в дверь звонили… — так же размеренно продолжал Колодников. — Вы почему не открыли?..

Дама растерялась.

— Я спала… не слышала…

— Все… спали… — презрительно шевельнув краешком рта, выговорил Колодников. — Носа никто не высунул… Я один, понимаешь… как пионер… полночи с ментами кишки со стенок соскребал…

Дама чуть отшатнулась и, заметно побледнев, сглотнула.

— Вот-вот… — мстительно молвил Алексей. — Уже и позеленели…

Однако в следующий миг на него тоже накатило. Зажмурился, переждал дурноту, а когда вновь открыл глаза, ветеран был на месте, а вот дамы нигде не наблюдалось.

— Слаб народ… — с удовлетворением пробормотал Колодников, цитируя дословно давешнего мента.

— Слаб?.. — тут же взвился ветеран. — Да я на одной Курской дуге больше мёртвых закопал, чем ты живых видел! Раньше бы, я не знаю… Своими бы силами порядок навели!.. Ну вот что от вас толку? — заорал он вдруг кому-то, оборачиваясь. — Лампасы нашили, индюками вырядились, а как до дела дойдёт — и нет вас!..

Колодников посмотрел, на кого это он так, и увидел возвышающегося над толпой богатырского сложения мужчину с будённовскими усами. Одет был усач и впрямь живописно: синий френч, галифе с широкими красными лампасами, на портупее вместо кобуры — нагайка. Наряд завершали подполковничьи погоны и милицейская фуражка с двуглавым орлом.

Есаул, должно быть… Или кто у них там ещё у казаков? Атаман? «И за борт её бросает?..»

— А что мы можем? — побагровев, рявкнул усач. — У них вон автоматы у гадов!.. С нагайками, что ли, нам против них выходить?.. С шашками в пешем строю?..

— Да хоть бы и с шашками! — запальчиво отвечал ветеран. — У нас в полковой разведке и с кортиком против «шмайсера» выходили! Так-то вот!..

«Эк, загнул!.. — подивился про себя Колодников. — Недовоевал, видать…»

— Это порядочно?.. — горячился кто-то поодаль — судя по выговору, лицо кавказской национальности. — Это непорядочно!.. Продаёшь квартиру — всё про неё говори!.. Потолок течёт — говори! Район бандитский — тоже говори… Друг от меня ночью уходил — побили!.. В больнице лежал, да?..

— А что ж на собрании молчали?..

Лицо кавказской национальности как-то сразу прижухло. Кстати, весьма упитанное лицо, с прекрасными газельими глазами.

— Зачем на собрании? Тебе говорю…

Алексея легонько хлопнули по плечу. Обернувшись, он увидел загадочное скорбное мурло электрика Борьки.

— Алексею Петровичу… — как бы по секрету поздоровался он, затем придвинулся поближе и понизил голос чуть ли не до шёпота: — Значит, говоришь, в понятые угодил?.. Мне тоже вон среди ночи в дверь трезвонили… А я, прикинь, как нарочно — ну совсем никакой был!.. Перебрал вчера, с койки подняться — и то не смог…

«Врёт, — решил Колодников, вглядываясь в относительно свежую и даже выбритую Борькину физиономию. Если чем-то на сей раз и веяло от электрика, то одной лишь одеколонной прохладой. — Явно пьяным прикинулся, жук, лишь бы в понятые не идти…»

— Да на какие шиши? — завопили неподалёку. — На какие шиши, я вас спрашиваю, нанимать эту охрану? Что значит «всем скинуться»? Вы знаете, сколько она сейчас стоит? Нет?.. Ну и нечего тут, понимаешь!..

— Приметил, нет? — доверительно шепнул Борька. — Старожилы-то — молчат. Одни новички глотку рвут…

Он присмотрелся к Алексею и всполошился.

— Э, ты чего бледный такой? Насмотрелся ночью?..

— Насмотрелся… — вздохнул Колодников.