«Зона свободы» (дневники мотоциклистки)

Я опешила, а потом усмехнулась. Это была чистая ревность, — они завидовали Алексею. Наверное, они думали, что мы «байкаемся» каждую ночь. Ну что ж, по крайней мере, холодно нам не было.

— Завтра воскресенье! — мечтательно, хотя и устало сказал Олег. — Это значит, вечером можно к девчонкам съездить…

Мы переглянулись. Сколько же у человека сил, что он еще планирует куда-то сходить? Мы не стали гнаться за ними. В темноте стало неудержимо клонить в сон, и я даже пыталась поспать, навалившись на коляску, но было слишком холодно. Но даже холод не мог привести меня, да и Алексея, в чувство — все вокруг было, как в тумане. В конце концов, уставший Алексей уснул за рулем, я заметила, как мотоцикл плавно пересек осевую и подхватила своего водителя, прежде чем мы съехали с дороги. Когда Алексей пришел в себя, мы решили заночевать на первом же попавшемся съезде с дороги. Палатку мы поставили прямо на грунтовке, ведущей куда-то в лес, о чем узнали утром, когда мимо нас протарахтел «Иж».

Дома мы были в шесть часов вечера, всего на шесть часов позже остальных. Радости мы не испытывали — слишком устали, чтобы чувствовать хоть что-то. Мы только помылись, поели, упали на широкую кровать и проспали до следующего дня. Потом кое-как выбрались до магазина, накупили продуктов, приготовили поесть, пообедали и снова уснули. Вечером позвонили из «Седьмого» поселка и пригласили нас к Будаеву — отпраздновать возвращение. Наверное, нужно было идти, но мы были такими уставшими, да и видеть никого не хотелось. Совсем никого. И мы не пошли…

А ночью я испытала то, что позже назвала «синдромом бамовской дороги»: я проснулась среди липкой, вязкой темноты, шел дождь и река должна была прибыть.

Надо было срочно переправляться, а иначе… Иначе… Надо идти! Надо! Я рванулась, села на кровати, и целая минута понадобилась на то, чтобы понять, что я сижу в собственной постели, в квартире на пятом этаже, что за окном идет дождь, и что мне совсем, совсем ничего не угрожает… То же самое происходило с Алексеем, то же самое было и с другими. Мецкевич, у которого в понедельник закончился отпуск, был вынужден выйти на работу, но работать не смог — пришлось взять неделю за свой счет. Алексею повезло больше, его отпуск заканчивался через десять дней. И все эти десять дней мы ели и спали. И больше нам ничего не было нужно. Ни-че-го…

Моя мама приехала с дачи только через два дня после нашего возвращения.

— Да ничего, все нормально, — сказала она спокойно, когда я спросила её, как она тут была без нас, — я уже по радио слышала, что вы вернулись.

Впрочем, были некоторые нужды, которые время от времени заставляли нас нарушать уединение — нам пришлось дать пресс-конференцию, отрабатывая все еще не пришедшие на счет деньги. Я старалась держаться нейтрально, ребята — тоже, но из глаз Анны Будаевой хлестала ненависть, и я её понимала. Нам рассказали, как она, узнав о том, что мы не вышли на связь, в слезах рвалась в офис «Ангарнефти», чтобы добиться поисков мужа и сына, а её не пускали холеные охранники в дорогих костюмах. Она все же пробилась к какому-то менеджеру, который её принял, и даже пообещал оплатить ей проезд, но только до Курумкана.

Ирина Хомякова тоже не могла нас ничем обрадовать.

— Ну вы, ребята, и натворили дел. То есть не вы, а ваши журналисты. Алина, в следующий раз давайте только опосредованную информацию. Поняла? То, что написали в иркутской «Неделе» ни в какие ворота не лезет. Я на твоем месте поехала бы разбираться с редактором. Ну, а что касается вас…

Оказалось, что телекомпания «Ангара-ТВ», обеспокоившись пропажей журналистов и дорогой видеокамеры, стала, по меткому выражению Ирины, «нагибать» нефтяную компанию, чтобы та оплатила вертолет, который должны были снарядить на поиски.

Компания пыталась отвертеться, но журналисты били на то, что имидж копании значительно пострадает, если они объявят, что нефтяные магнаты не желают искать собственных работников, и договор об оплате вертолета пришлось подписать. Так что вовремя мы отменили рейс вертолета, а то неизвестно, чем бы все это закончилось для работающих на компанию ребят.

— Но вы не беспокойтесь насчет двадцати тысяч, со дня на день они придут. Только Алина, вот что: оказалось, нам невыгодно оказывать вам материальную помощь, мы провели этот платеж, как оплату рекламы. Нужно переоформить документы, и, наверное, придется заплатить налоги с этой суммы.

В ожидании денег мы еще по какой-то инерции съездили на мотослет на Байкал. И хотя все снова ехали вместе, мы с Алексеем сразу поняли, что мы не в команде.

Особенно это демонстрировали женщины: Анна и Вероника, жена Андрея Кравчука — они громко смеялись, украдкой, но так, чтобы я это видела, тыкали в мою сторону пальцами, и, видимо, обсуждали меня.