Зона турбулентности

– У вас всегда с собой такой запас платков? – шмыгнула она, вытирая слезы.

– Приходится иметь, – признался Марк. – И не зря.

– Какой вы предусмотрительный. Простите за устроенную сцену, просто эти выходные чуть меня не убили.

Марк усмехнулся – оценил шутку. Жанна поморгала, фокусируя зрение. Вид у нее сейчас, наверное, не самый презентабельный. Да и ладно. После всего, после того, как Камаев обнимался с Ангелиной на ее глазах, ничто уже не имело большого значения. Ее пилот, ее ордынец, снова улетел не к ней. Такое, значит, у нее счастье. Она вдруг очнулась и повернулась к Марку лицом.

– Помните, вы обещали выполнить любое мое желание?

– Конечно. У меня нет склероза. Что вы хотите?

– Степан Андреевич ВЛЭК не прошел, но он загнется без штурвала…

Марк поднял руку, останавливая ее.

– Я понял. ВЛЭК дело серьезное, но у нас есть вакансия пилота-инструктора. Кто-то же должен обучать пилотов. Думаю, ему подойдет, с его-то опытом.

Жанна просияла, слезы уже высохли, оставив лишь небольшое жжение на щеках.

– А что для вас? Для себя ничего не попросите? – Марк смотрел с интересом.

– Нет. У меня все хорошо. Я в полном порядке, – она сказала и поняла, что не покривила душой. Действительно все в порядке.

– Хорошо, – он не стал настаивать. – Оставляю за вами это последнее желание. Возможно, когда-нибудь потом оно у вас появится.

– Вам нравится играть в доброго волшебника, – не преминула уколоть Жанна, о чем тут же пожалела, увидев, как помрачнело его лицо.

– Наверное, так. Вы правы. Мой отец умирает. Он никогда не любил ходить по врачам. Когда полгода назад ему поставили диагноз, было уже поздно что-то делать. Я нашел клинику в Германии, где вроде брались за операцию, но он отказался наотрез. Живет лишь на упрямстве. Если бы у меня была возможность загадать одно желание, то… Наверное, поэтому я хочу сделать что-то хорошее, может, там, наверху, – Марк поднял глаза к небу, – кто-то услышит.

– Мне очень жаль. Вся эта история полна боли прошлых лет. Ему грозит суд?

– Я сделаю все возможное, чтобы этого не произошло. Все возможное. Все, что в моих силах.

На секунду его лицо показалось одержимым, но ей хватило этой секунды. Она зажмурилась, сильно сжала уши руками. Гул исчез. Марк смотрел обеспокоенно.

– А ведь это вы сунули мои часы в карман Клещевникову, да? Когда осматривали труп в камышах? Наверное, я их потеряла тогда в бассейне, а вы нашли.

Марк сдвинул брови, собрав складку над переносицей, тяжко вздохнул, но не ответил.

– Чего вы хотели этим добиться?

– Каюсь, – все же признался он. – Не считайте меня подлецом. Верно, я нашел часы, хотел отдать при встрече, а потом, когда мы нашли тело Германа, мне вдруг стало страшно. За Гелю. Я знал, что Герман плохо обращается с ней. Отец уговаривал меня не вмешиваться, это, мол, ее выбор. Я подумал, что вдруг в смерти Германа обвинят Ангелину…

– И решили перевести стрелки? – Жанна презрительно скривилась.

– Что вы! Нет! Но я знал про ваши способности от Малинина, мне пришла в голову идея, что если вы будете вовлечены в это дело, то, может, получится его раскрыть. Надежды на полицию у меня, признаюсь, нет. Умоляю, не сердитесь, все же кончилось хорошо. Геля – она беззащитна, как ребенок. Мы с Гелей росли вместе. Соседи по даче. Детская дружба переросла в любовь. А потом появился Герман. Он всегда брал что хотел и умел добиваться своего. Помню, отец долго внушал мне, чтобы я не лез. Что это ее выбор, что… Сейчас я понимаю, что он и тогда уже боялся за меня.

Жанна молча согласилась. Если Аверин-старший знал, на что способен его компаньон, конечно, у него был повод опасаться за наследника бизнеса. А как же Камаев? Что бы сделал всесильный Клещевников с простым пилотом, покусившимся на его собственность? Ангелина отвергла Камаева и тем самым спасла его глупую голову?

Со стороны отеля к ним шла та самая парочка, о которой она только что думала. Ангелина держала Камаева под руку, то и дело поднимая лицо к солнцу и щурясь от света.

– Вот, – сказала она и выпростала руку из-под локтя Камаева, – привела. Миритесь. Пойдем, Марк.

Марк покорно взял ее ладонь в свою, и они пошли по дорожке, но не к отелю, а куда-то в сторону, Жанна уже не видела куда, потому что Камаев развернул ее к себе и поцеловал. Это было так неожиданно, что она не успела даже вдохнуть и через какое-то время у нее закончился воздух.

– Пусти, – промычала она и отстранилась. Шумно подышала немного и сказала: – Продолжайте, Ильяс Закирович. У вас хорошо получается.

У него действительно получалось хорошо. Так хорошо, что она забыла про неподвижное тело на катамаране в камышах, мадам Николь, с ее колье и планами мести, рисунки самолетиков, психа, да и про все остальное и всех. Осталось лишь дыхание, одно на двоих, в унисон, да биение сердец, тоже на удивление слаженное, словно перед этим они долго тренировались биться так ритмично, дополняя одно другое.

* * *