Зона вторжения. Байкал

— Не веришь? Про халифат тоже четырнадцать лет назад никто не верил. Все хотели жить и ни во что не верить — так ведь удобно было! Все православных попов ругали. А потом что? В один прекрасный день проснулись в совсем другом государстве. Думали наши родители об этом? Не думали и не верили, и тоже все про теорию заговора шутили. Ладно, Сибирь под халифат не попала…

— Не топчись по больному! — поморщился Алексей.

— А вот как — не топчись? Что бы вы делали без нас? Союз Свободных Сибирских Регионов сохранил все: армию, которая стояла на китайской границе, военную разведку, государственный аппарат, систему МВД, весь институт государственной безопасности! Это, между прочим, на золото, вырученное от нашего газа и от нашей нефти, ваши повстанцы закупали оружие и подкупали генералов халифата! И это наше правительство подтянуло силы европейских союзников и сумело договориться о поставках оружия через «ОлСиб» [9]с североамериканцами!

— Ага, ну ты дашь забыть, как же! — Алексей помолчал. — Короче, нам выжить надо и приказ выполнить, как всегда. Я сейчас Вечному стукану, расскажу, что здесь творится.

— Ты только по общему каналу не стучи, стучи по закрытому.

— В курсе, мать писала! — ответил Алексей. — Странно это все. Я тебе еще не сказал: я молнии видел как раз во время нападения. А на небе — ни облачка. Даже не молнии, а словно бы всполохи, как северное сияние, только ярче. Знаешь, я раньше вообще ни в каких чупакабр или в НЛО не верил, а теперь…

— А я и теперь не верю! Твари это какие-то местные, не иначе! — хмыкнул Бато. — Давай в дом, холодно! Пожрем чего-нибудь, у меня пара бутеров есть, да я тебе несколько файлов покажу. Покемарить все равно не получится.

…Весь день они провели в красном уголке управы, выйдя оттуда только один раз — на обед.

Зоновский лепила Федулов оказался неряшливым типом со свалявшимися кудрявыми волосами. Одутловатое лицо, тонкие губы, мутные глаза, большой пивной живот. Речь у него была быстрая, с шепелявинкой. Федулов не смог добавить ничего нового к тому, что им уже было известно о первых жертвах. Да, люди были подвергнуты вивисекции и заживо зажарены каким-то электромагнитным излучением, да, анализ показал наличие на коже смеси кислотных соединений, да, все материалы и пробы отправлены в Москву, но оттуда до сих пор нет ни ответа, ни инструкций. Были ли погибшие до самого конца живыми?

— Я затрудняюсь ответить, — сказал Федулов. — Я же не патологоанатом и не судмедэксперт. Я считаю, что нельзя остаться в живых после того, как тебя выпотрошили. Человек погибнет от болевого шока и от кровопотери. Но и стопроцентной гарантии, что они уже умерли к тому времени, как их поджаривали, я не могу дать. Возможно, жизнь поддерживалась чем-то специально. Возможно. А возможно, и нет. Если говорить просто — то вот тут, — Федулов показал на правую ключицу, — и вот тут, — он ткнул пальцем в вену на руке, — у некоторых есть специфические следы, вроде бы как от уколов. Но такие метки есть не на всех телах. А чем кололи людей и кололи ли вообще, я ответить не могу.

Новости, которые он поведал друзьям о жертвах последней ночи, ничего нового не дали — люди были мертвы, но все погибли от различных травм, нанесенных когтями и острыми зубами.

— Собак я только осматривал, но там то же самое, сто процентов! — Федулов сидел в кресле напротив друзей, прикрыв глаза и стараясь казаться спокойным, но его выдавали руки.

Когда он попросил разрешения закурить, Алексей отчетливо увидел, как трясется в прокуренных толстых пальцах сигарета. Федулов и сам понял, что Алексей заметил это, усмехнулся.

— Да, сержант, нервы тут у всех сдают. Спиртного в поселении почти не осталось. И ладно у нас, даже в Новой Нерхе, в трех километрах отсюда, у местных почти все выпили! Мужики по несколько тысяч рубликов за бутылку отдать готовы! Подшофе караул разводят! Пусть лучше пьют, но работу делают!

— Как вы считаете, кому выгодно остановить работу рудника? — спросил Алексей.

Федулов пожал плечами.

— Откуда ж мне знать? Китаю, халифату, нашим европейским союзникам. Короче, любому, кто не хочет, чтобы Федерация была сильной. Ничего не ответил на вопрос, да? Я ж не политик, я же фельдшер. Кому нужно остановить работу рудника здесь? Не знаю, — Федулов пожал плечами, прикурил от окурка новую сигарету, окурок вмял в вонючую пепельницу на столе.

— А капитану?

— Нет, капитану — невыгодно. У него вся жизнь — в руднике.

— А Шестопалову?

— Ну Шестопалову — тем более! — Федулов вдруг запнулся. Запинка была небольшая, крохотная, но Алексей ее все равно уловил. Уловил и запомнил.

— Хорошо… Подскажите тогда вот что: ходит тут по поселению бродяга один такой. Худой, бритый, в черной телаге. Хрипит так странно: «Хатумба, братела!» — Алексей изобразил своего нового знакомого. — Живет, говорит, возле управы.

— Хатумба? Хатумба и есть! Семен Хатумба.

— Он что, заключенный?