Зона заражения-2

– Аллах там, где беда. Аллах там, где война. Аллах – это сопротивление. Если кто и опрокинет этот полный несправедливости мир, то это только он…

– Что ты говоришь… о, Аллах, что ты говоришь…

Он схватился за голову… отошел и сел на корточки. Он не знал, что делать и что говорить. Он знал и то, что впереди не будет ничего хорошего.

– Послушай. Отец давно говорил о том, чтобы услать меня на Запад. Практика… в Нью-Йорке или в Лондоне. Он уже рассказал твоему отцу… черт, я не знаю! Не знаю!

– А давай его убьем?

Он в ужасе вскочил.

– Что ты говоришь? Как ты можешь говорить такое…

– Я пошутила… – она рассмеялась.

– Этим нельзя шутить! Не говори так про смерть! Не говори!

…

– Давай договоримся. Твой отец все равно заберет тебя отсюда. Уговори его, что тебе нельзя в России. И мы…

– Глупый. Я никогда не вернусь в Россию. Теперь мое место здесь.

– Отец тебя увезет в Россию силой.

– Пусть попробует. Я не вернусь домой.

Он вдруг понял, что она говорит серьезно.

– Но… как же я?

Она вывернулась и теперь стояла рядом.

– А ты стань, наконец, мужчиной. Пока.

И – прямо как была, в джинсах в обтяжку для дискотеки, и топике, – виляя бедрами, направилась к шоссе.

Ислам бросился за ней, но, пробежав несколько шагов, остановился. Он просто не знал, что делать и как поступить, чтобы остаться самим собой…

Ее так и не нашли… домой она не вернулась. Через некоторое время стало известно, что она находится в Сирии, в одном из домов, принадлежавших отличившемуся в гражданской войне полевому командиру, принесшему баят Абу Бакру Аль-Багдади, главе ИГ, Исламского государства. Узнали об этом тогда, когда в Бейрут передали флешку с требованием выкупа. Запаниковавший отец, Михаил Степко, российский оружейный дилер и один из неофициальных проводников интересов России на Ближнем Востоке, привлек к освобождению своей дочери частных военных подрядчиков. Сначала американцев – они провалились, погибла вся группа, а сумму выкупа увеличили вдвое. Потом новая группа, состоящая в основном из отставных российских спецназовцев, выполнила свою задачу и вернула дочь отцу.

Но никто в этой истории так ничего и не понял.

Папский вилайет. 11 апреля 2038 года. Продолжение

– Работаешь…

Гибкие руки легли ему на плечи, стали делать массаж. Еще совсем недавно он отдал бы все за это. Но, отдав и получив то, что он хотел… он вдруг ощутил ту же самую жующую изнутри пустоту.

Ему никогда не стать прежним – тем двадцатилетним мальчишкой из Бейрута, который любил впервые в жизни и думал, что был любим. Ей никогда не стать той, которой она была прежде, – девятнадцатилетней девчонкой, которую без остатка поглотил Восток и ислам. Все, что было между ними тогдашними и сегодняшними, навсегда останется между ними. Между теми беззаботными днями и сегодняшним ужасом – словно миллионы лет, в которые вместилась и уничтожившая треть мира и миллиард человек ядерная война, предательство и ненависть, другие женщины и другие мужчины и ложь, ложь, ложь. Когда ты знаешь, что твой любимый человек тебе лжет, можно сделать вид, что этого не было и нет, но на самом-то деле будет. Того мира, где они просто любили друг друга и где они могли быть просто парнишкой и просто девчонкой, больше нет. Он испепелен в ядерном огне, он покрыт шрамами ненависти и коростой боли. Вместо рая теперь на земле настоящий ад, и они оба приложили к этому руку.

Разница в том, что он понял – так больше нельзя. Надо делать что-то, чтобы выбраться из проклятого круга. Мир, который они создали и назвали совершенством таухида, порочен в своей основе, и так дальше быть просто нельзя.

А она, похоже, не поняла.

Ее едва не убили на платформе, и только благодаря тому, что он послал своих лучших людей и вертолет, она осталась жива. Она не может не видеть все, что происходит вокруг. Но продолжает делать.

– Иди в комнату. Я сейчас приду.

По тону она поняла, что с ним лучше не шутить, и подчинилась, скользнула в коридор. А он снова открыл окно, где была распечатка звонков с территории виллы, – можно пользоваться чужим сотовым, но при этом звонки идут через вышку, а вышка-то тут не компании сотовой связи, а его, частная. И он видит все звонки.