Зона заражения-2

Микроавтобус с тонированными стеклами въехал на территорию монастыря. Припарковался в ряду дорогих внедорожников и лимузинов служащих патриархии. По виду – дело чудесного избавления от налога на прибыль – процветало.

Нет, я вовсе не осуждаю. Я и сам такой – пытаюсь творить добро методами зла. Церковь – организация, как и любая другая. И должна зарабатывать.

Прошли внутрь. Двухэтажное, довольно современной архитектуры здание. Похоже на школу или детский сад. Над входом – позолоченная статуя Христа. Стекла – тонированные, возможно, и с защитой от подслушивания. Даже наверняка.

Кесарю – кесарево, а слесарю – слесарево.

Харитон появился через полчаса. Аккуратно припарковал свой внедорожник.

Мы наблюдали за улицей через скрытую видеокамеру. Другая система отслеживала воздушное пространство над монастырем.

– Ведут, – подтвердил отец Андрей. Худой, кажущийся еще более высоким в рясе, с бороденкой и в разночинских очках, он колдовал над несколькими компьютерами, на которые стекалась информация с многочисленных систем наблюдения в монастыре и его окрестностях. Похоже, что Русская православная церковь отлично подготовилась к возможным неприятностям в городе, где число мусульман приближается к половине всего населения.

– Как? – спросил Клест.

– Плотно. – Отец Андрей переключился на изображение с камер дорожного движения – вот эта «Волга»[76]. И беспилотник есть. Сейчас он прямо над нами.

Серьезно.

– Заглушить?

– Нежелательно бы, – сказал я.

– А почему нет, – сказал Клест, – здесь всегда беспилотники глушат.

– Я могу создать помехи на линии связи, – сказал отец Андрей – если это не вразумит их, тогда заглушу полностью. Над божьей обителью беспилотникам летать нельзя.

Интересный инструмент вразумления. Интересные доводы.

Я пожал плечами. Клест кивнул.

– Давай…

Харитона, как тут и было положено, встретил монах. Прикрепил на лацкан пиджака значок, опознающий его обладателя для системы безопасности как «своего». У меня тоже был такой – в виде миниатюрной иконки.

Из кабинета отца Андрея мы наблюдали, как Харитон шел за монахом в кабинет, в котором принимали гостей из крупного бизнеса, возжелавших чудесным образом освободиться от НДС или налога на прибыль. Обычное дело, ничего нового, как мне сказал Клест, у них тут мусульман-бизнесменов больше, чем христиан, потому что ДУМ – Духовное управление мусульман – так и не объединилось и, соответственно, не получило льгот по налогам. Вот такие вот… церковные таинства середины двадцать первого века.

Микрофон доносил до нас голоса.

– Я пошел.

– С Богом.

Увидев меня, Харитон не удивился. Только кивнул – и продолжил беседу о чудесном избавлении от налога на прибыль с молодым священником, на экране компьютера которого было постоянно открытое окно ФИНАМа с текущими котировками.

Я наблюдал за Харитоном… Батей, как мы его все называли. Что он знает? Чем он может мне помочь? Не скурвился ли он? Скурвившихся, к сожалению, достаточно, потому что жизнь такова. Чего говорить – мой главный враг в Зоне – это мой бывший сослуживец, принявший радикальный ислам и расстрелявший в спину почти всю свою группу. Чему еще удивляться – после такого…

Наконец, интересующийся текущими биржевыми котировками отец кивнул нам, встал и удалился через другую дверь, через ту же самую, через которую вошел я.

Я ради интереса достал телефон, подключил. Сигнала нет, совсем. Работает система подавления.

– Здравствуй, Харитон… – сказал я.

– Здравствуй.

– Знаешь, что хвост за тобой?

– Знаю.

– Кто?

Он молча показал пальцем наверх – хотя… ошибся адресом. Здесь, наверху, не было никого, кроме Бога.

– За что?

– Долго рассказывать.

– А я никуда не тороплюсь…

– Короче, давно все это началось.

– Когда именно?

– В двадцать третьем. Ливан помнишь?

– Ливан?

– Он самый.

Помню ли я это? Стараюсь забыть… да не могу. То дело… вывело меня в люди. И одновременно с этим оно преследует меня до сих пор.

– Степко.

– Имен называть не надо.

– Как скажешь… Батя.

– Ты тогда не все знал.

– Что именно я не знал?

– Короче… эта б… малолетняя… она там по доброй воле была, понял? Ее никто не похищал. Она сама полезла к хоббитам. Старший попросил помочь.

– Старший – это…

– Имен не надо.

– Понял.