Зона заражения-2

Алекс рулил… как и все снайперы, он был молчалив и не доставал разговорами – я тоже молчал и думал. Нет… я повидал всякое и привык ко всякому… вон, додумалась же телка из Нижнего Новгорода стать мусульманкой в семнадцать лет, чтобы сниматься удачнее, но тут было что-то, что не давало мне покоя. Какого черта мажорке, которой и тридцати-то еще нет, папиной дочке, которая нуждалась не в ласке и понимании, а в регулярном ремне, становиться исламисткой и убийцей. И это несмотря на то, что она уже побывала в плену, причем в нецивилизованном Йемене, и знает, что это такое.

Шлюха – и ваххабитка. Ну, как-то не соседствует это в одном человеке, хоть убей. Да, я знаю, что среди мусульман, исповедующих ваххабизм и усамизм, есть те, которые дают клятву тайно сражаться с врагами Аллаха… это что-то вроде иезуитов в христианстве, им разрешено пить спиртное, носить короткие юбки, заниматься развратом и делать все прочее, что помогает затеряться в крупном городе и эффективнее совершить теракт. Вот только Марина Степко вовсе не похожа на человека, который вообще во что-то верит.

– Подъезжаем…

Видна была арка над дорогой… это КП. Там, наверху, камеры, автоматически фиксирующие номера, и, скорее всего, пулеметы. Хотя бы электромагнитные пушки для остановки автомобилей. К тому времени, как только мы подъедем, о нас уже будут все знать…

Я натянул на лицо маску… в новом мире есть тоже что-то хорошее. Маску можно носить постоянно, ссылаясь на страх перед радиоактивной пылью или многочисленными эпидемиями. Никто лишних вопросов задавать не будет – в то время как до войны появление в маске в публичном месте сразу бы вызвало интерес.

Алекс тоже натянул маску.

Очередь продвигалась довольно медленно, но ритмично – сразу было видно, что действия охраны отработаны до автоматизма. Охрана делилась на две категории – одна, собственно, осуществляла досмотр, вторая присматривала за первой и прикрывала ее. Отличалась охрана Ойли Рокс совершенно нетипичным камуфляжем – белым с черным, причем белый явно доминировал. Весь обслуживающий персонал, допущенный в город, также должен был носить все белое – и потому город, точнее его рабочая часть, напоминала фильм «Звездные войны».

Когда дошла очередь до нас, к нам подступили с двух сторон. Если посмотреть вправо и вверх, то виден и стрелок с кейсовой винтовкой и цилиндром лазерного шокера под цевьем. У этих, похоже, только шокеры…

– Ваша карточка, сэр…

Уже по этому можно сказать, кто ставил охрану. Американцы и – я точно знаю, что тут есть израильтяне.

Справа и слева от нас были видны громадные параллелепипеды бетонных зданий. Это не заводы, а стоянки – те, у кого машины с ДВС или дизелем, оставляют их там. Эти штуки надстроили уже позже, первоначально стоянки планировались только подземными, но потом стало катастрофически не хватать места. На крыше тут вертодромы.

– Смотрите на метку, сэр, и назовите свое имя. Без отчества, пожалуйста.

– Борис Гриблов.

Придурка, который эту фамилию придумал, прибил бы.

– Идентификация завершена, сэр, можете ехать. Не забудьте переключить свое транспортное средство в полностью электрический режим, за выбросы выхлопных газов на территории Ойли Рокс положен крупный штраф или конфискация транспортного средства. Проезжайте, сэр…

Да, с радостью.

Кстати, для тех, кто думает, что тут на пропуске лохи стоят, спешу вас огорчить: это не так. Они только выглядят полными тормозами, которые так и просятся на то, чтобы их заменить роботами. На самом деле их обучают специалисты по поведенческим реакциям, причем хорошие специалисты, и любые признаки того, что что-то неладно, они сразу заметят. На пропуске должен стоять именно человек, а не машина для считывания сетчатки глаза, на этом нельзя экономить.

Только меня тоже обучали специалисты по поведенческим реакциям. И получше…

За КП дорога сразу двоилась, вперед уходила «хозяйская» дорога, с зеленью, с придорожными кафе, с лужайками, с высящимися впереди зданиями. Нас ждала преисподняя, входы в которую были справа и слева от трассы. Жерло бесконечности, твою мать. Классовый антагонизм тут дошел до того, что обслуживающий персонал и техника перемещались по отдельным дорогам, даже если хозяйские, или «мастер-дороги», как их тут называли, были пусты.

Нет, я не коммунист и не жду вселенского равенства. Просто всему есть предел, понятный даже тем, кто и сам много чего в жизни достиг. Здесь они, кажется, его превзошли. Люди есть люди, кем бы они ни были.

Мы свернули влево и покатили по тоннелю, ярко освещенному световыми кристаллами. Система уже автоматически распознала нас и загрузила в память нашего навигатора программу-проводник, которая должна была довести нас точно до места ремонта, «Газель-Тофаш» совершенно бесшумно катилась в потоке самосвалов и иной строительной техники – здесь постоянно строили, потому что, по признанию многих, это было последнее нормальное место на земле. Тоннели троились, двоились. От скуки можно было уснуть, если не помнить о том, что мы собирались сделать.