Зона заражения

Сейчас все было точно так же, за исключением вооруженных патрулей на улицах (раньше носить при себе винтовки как-то не было принято), нескольких вновь построенных вертолетных площадок да полного запрета на любой транспорт с двигателями внутреннего сгорания. Оно понятно – солнце тут просто пронзительное, иного слова не подберу. Запрет транспортных средств с ДВС (за исключением армейских) был введен местным муниципалитетом, и, подозреваю, без господина Крайса тут не обошлось. Кто был побогаче – то есть почти все, – ставили солнечные антенны и раскатывали на электромобилях и электроциклах, кто победнее – покупал альпийского пони.

«Камов» приземлился на одной из площадок в горах, от нее камнями аккуратно была выложена дорога вниз, в поселок. Мы пошли по ней, солнце жгло просто немилосердно, и я нацепил маску[70], потому что у меня ничего другого просто не было. Среди нашего брата считается дурным вкусом носить маску на гражданке, но ничего не поделаешь.

Виллы здесь были не похожи на те, которые можно встретить в… Подмосковье, к примеру. Можете мне не верить, но здесь за миллионы франков продаются бревенчатые, в два этажа, крытые потемневшим тесом избы, примерно такие, какие раньше строили кулаки в русских деревнях. Конечно, они прошли реновации, там есть телевидение, телефон, Интернет и теплый санузел, но в сущности это такие же ухоженные и очень большие избы. К некоторым пристраивают террасы, чтобы греться на солнце, бассейны, но в целом это обычные избы. Открою вам секрет – фондю, самое известное блюдо Швейцарии – появилось как блюдо крестьян, которые собирали все объедки со стола господина и макали их в расплавленный сыр, чтобы было повкуснее. Точно так же появился гзоттус – все мясные объедки (самый вкусный гзоттус получается из настоящих объедков мясных блюд) кладут в горшок и топят с салом, репчатым луком и, как ни странно, грушами (видимо, французы постарались). Триста лет назад это была самая захудалая часть Европы, поставщик наемников и бандитов. Сейчас это центр Европы, самая сильная страна Европы, потенциально – столица Европы. В самих этих избах, которым по сто и более лет и которые стоят миллионы франков, заключен великий урок, который надо бы выучить всем. Какой – говорить не буду, каждый должен дойти до него сам. Но намекну – в глуши России такие же избы стоят не больше обеда в ресторане, а часто совсем ничего не стоят, потому что стоят пустыми. Вот и думайте… пока есть возможность думать.

Мой работодатель сидел на открытой террасе, облицованной мрамором, у одной из таких вот огромных изб и наслаждался солнцем. Глаза его защищали огромные противосолнечные очки. Первое, что я подумал – не мешало бы повесить что-то вроде навеса. Терраса уязвима, если кто-то задумает выстрелить с горы.

– Подойдите ближе, – сказал Крайс.

Я подошел.

– Вы в порядке?

– В полном.

– Это хорошо…

Я ожидал каких угодно слов… вплоть до слов о расторжении контракта, но только не тех, которые произнес Крайс.

– Господин Крайс, – сказал я, – вы должны кое-что знать. Человек, с которым я встречался, – Ага Хан VI, сотрудничал с «Аль-Каидой». Я узнал это в доверительной беседе от его супруги…

Я коротко пересказал разговор с Натальей – Шафией. Крайс кивнул:

– Ясно.

– Прошу прощения… вы знали?

Крайс долго молчал перед тем, как ответить. Это была Швейцария, курорт для миллиардеров, небольшой участок суши посреди вселенского потопа. Черный от времени тес на избах, обтекаемые капли дорогих электромобилей, белые пони, длинные автоматические винтовки за спиной горожан, прогуливающихся по улице. Белые мослы гор шли в атаку под палящим солнцем, и сам Господь, вероятно, с интересом вслушивался с небес. Хотя я тут, наверное, богохульствую.

– Боюсь, это я вынужден просить у вас прощения, мистер Волков, – сказал наконец Крайс, – но это было необходимо. Надо было проверить, насколько далеко все это зашло…

…

– Ага Хан VI, да покоится его прах с миром, был неплохим человеком. Просто сломленным. Он был не таким, как его дед, и не таким, как его отец – последний открыто выступил против «Аль-Каиды» и был убит вместе с полсотней бедолаг, оказавшихся не в то время и не в том месте. Его сын усвоил урок. Он отказался от планов преобразовывать мир и начал подстраиваться под него. Прогибаться… это правильно звучит по-русски?

Я вдруг вспомнил песню. Ее пел Макаревич… давно забытый поэт давно погибшего мира. Очень правильная песня…

Пусть старая джинса давно затерта до дыр,
Пускай хрипит раздолбанный бас…
Не стоит прогибаться под изменчивый мир,
Пусть лучше он прогнется под нас,
Однажды он прогнется под нас.

Но так могут далеко не все. Я бы даже сказал – немногие так могут.

– Да, правильно. Но… в чем смысл проверки?

Крайс снял очки.

– Не разочаровывайте меня… – В фотографически ярком свете альпийского солнца его глаза казались черными дырами на лице.