Зона заражения

И кроме того, после того, как будут уничтожены другие амиры, никто не помешает алиму расправиться и с ним.

Если нет ресурса здесь, можно привлечь его извне?

Когда звуки коды – финала симфонии – растаяли в воздухе, амир Ислам поднялся на ноги. Он уже знал, что ему делать…

Скорым шагом он прошел в дом. Там его уже ждал один из наиболее доверенных людей, известный как Абу Банат – отец дочерей. У него и в самом деле были дочери, трое, что было проклятьем, и он возглавлял при амире что-то вроде разведки. Контрразведку возглавлял другой человек – амир еще не сошел с ума, чтобы поручить это одному и тому же человеку.

– Что нового?

Вместо ответа Абу Банат протянул папку с фотографиями, сделанными с беспилотника. У наркомафии беспилотники были, с их помощью контролировались наркопосевы. Не будешь контролировать – того и гляди что-то произойдет.

Дойдя до фотографии, где один подросток бил другого ножом, амир поморщился. Он был не против жестокости, но он не любил бессмысленную жестокость.

– Где это?

– Ущелье Ала-Арча, эфенди. Там теперь лагерь. До ста человек, но еще неделю назад было двадцать.

– Кто амир?

– Ильяс из Намангана.

Амир Ислам помолчал.

– У них есть оружие? Откуда они берут пополнение?

– Недавно по базару скупали рабов. Нужны были подростки от десяти до пятнадцати, других не смотрели.

– Много скупили?

– Человек сорок. Остальные, наверное, из Дар уль-Улюм.

…

– Прикажете разобраться с торговцами? Одно ваше слово, и им больше ничего и никого не продадут.

– Нет…

Абу Банат изобразил на своей бородатой физиономии послушание и готовность выполнить любое поручение амира.

– У них есть там инструкторы?

– На снимках не было ни одного, эфенди.

– Следите, когда они появятся. Надо, чтобы среди них были наши люди.

– Слушаюсь.

– Что у тебя есть еще?

Абу Банат приблизился, чтобы говорить негромко, и амир едва заметно поморщился от тяжелого запаха – пот, нечистая одежда, борода. Говорили, что кяфиры – это неджес, грязь, но на самом деле это с моджахедами невозможно было находиться рядом.

– Новые люди появились в Ташкенте. Они торгуют, и у них хорошие цены.

– Кто?

– Кяфиры.

– Я и без тебя знаю, что кяфиры, – разозлился амир. – Ты больше про них ничего не узнал, кроме того, что это кяфиры?!

– Главный среди них – русист из харбиев. Очень авторитетный русист. Говорят, что он убил больше правоверных, чем звезд на небе.

– Как его имя?

– Его называют «командон Зияб»[110]. Он набирает других харбиев, много.

– Каких харбиев?

– В основном русистов, эфенди.

– Это плохо…

– Одно ваше слово, эфенди, и…

– Нет. Пока нет.

…

– Он торгует?

– Да, эфенди.

– Сожги его товар. Посмотрим, что он сделает.

– Ваша мудрость уступает только вашей доброте, эфенди…

Амир подставил руку для целования – он видел такое в сериале «Крестный отец».

– Иди. И смотри не обмани меня…

Когда Абу Банат ушел, амир остался на месте. Он стоял и думал. Ясный ум, а он был умнее любого фанатика здесь, позволял ему контролировать ситуацию здесь. Но теперь у него появилось дурное такое ощущение, что контроль ускользает… как песок из рук.

Ташкент Ташкент-базар 5 июля 2036 года

Как я и предполагал, рынок подожгли…

Его просто не могли не поджечь, я все-таки знаю крысиную природу тех, кто остался на той стороне. Это даже не злодеяние, это просто приглашение в игру. Как в шахматы, понимаете? Кстати, родина шахмат на Востоке. У меня сняли пешку, но им еще предстоит понять, как глупо они поступили…

Вчера на базар завезли первую партию моего товара и сложили в самый большой склад, арендованный мной. Сегодня его подожгли. Не знаю, на что они рассчитывали, но загорелся весь рынок. Сейчас его тушили, тушили страшно – почти что руками, торговцы, живущие по соседству в домах, аренда в которых стоила не меньше, чем в Москве, передавали по цепочке ведра с водой, поливали из шлангов, протянутых прямо из домов. Пожарной охраны здесь больше не было, пожарная охрана умме не нужна, и единственная пожарная машина, невесть как здесь оказавшаяся, трудившаяся изо всех сил, выглядела до дикости нелепо.

Мерзко пахло горелой синтетикой и человеческим мясом. Оттуда, где уже потушили, вытаскивали трупы, складывали в рядок у дороги и накрывали покрывалами и чем попало. Кто-то уже творил молитву, кто-то бился в истерике.

Трупов было много. Кто-то из торговцев ночевал прямо у товара, опасаясь, что его украдут, а грузчики, многие продавцы, чайханщики, проститутки, ночевали там, потому что не было другого жилья. Думаю, сотни три будет…

Я стоял в стороне от этого, на дороге, на обочине и смотрел на происходящее в небольшой стабилизированный бинокль. Что ж, предсказуемость иногда полезна.

Достав телефон, я сделал несколько снимков происходящего на камеру, набрал номер, который теперь помнил на память.

– Салам алейкум, Аким-апа.

– О, салам алейкум, Володя, – бодро отозвался старик.

– Дело сделано. Посмотрите снимки.

…

– Вай… Володя, беда какая…

– Можете начинать. Вы получили подарки?

– Да, рахмат, Володя, все получили, рахмат тебе большой… ужас какой.