ЗОНД

– Знаете, Спок, ни в чем нельзя быть абсолютно уверенным. Этот центурион, по словам мистера Райли, вел себя так, будто никогда в жизни не слышал ни о каком Зонде.

В подтверждение Райли негромко выругался по-ирландски.

– Между прочим, Кевин, – обратился к послу Кирк, – вы ничего не потеряли. Если Тиам что-то знал о Зонде, то ваша настойчивость вполне оправдана. Если же ему, действительно, ничего не известно, то, значит, его в Империи держат за болвана. Через Тиама мы передали тем, кто играет с нами во все эти игры, что не намерены шутить и никому этого не позволим.

– Когда-нибудь мы узнаем, сэр, прав я был или нет, – после долгого молчания произнес Райли. – Сейчас же надо решить, как нам вести себя дальше, если Тиам будет упорствовать. Может, отказаться от переговоров?

– Вы посол, вам и решать, – пожал плечами Кирк. Неожиданно Райли подошел к группе связистов и обратился к лейтенанту Китти:

– Полагаю, вы сможете связаться с адмиралом Картрайтом или президентом?

– Да, сэр, – ответила Китти, слегка смутившись при упоминании президента.

Внезапно раздавшийся настойчивый зуммер переговорного устройства не дал девушке выслушать инструкции Райли.

– Капитан, вас просит мистер Зулу, – забыв о после, произнесла Китти.

– Что-нибудь...

– Включите громкоговорители, лейтенант.

– Есть, сэр.

– Кирк слушает, мистер Зулу!

– Я думал, что вы и Хиран...

– Мы здесь, на "Энтерпрайзе". Переговоры не состоялись, и капитан Хиран возвратился на "Галтиз". Что у археологов?

– Ничего, что было бы связано с археологией, капитан. Думаю, вам лучше спуститься и посмотреть все самому.

– Спуститься? – нахмурился Кирк.

– Да, сэр. Вы не забыли о том маленьком поручении, что дали мне?

"Ах, вот оно что!" – вспомнил Кирк и быстро ответил:

– Посол Райли и я скоро будем.

Через несколько минут Кирк и Райли материализовались рядом с "чертогами исхода". Между доктором Бенар и главой ромуланских археологов, застыв в ожидании, стоял Зулу.

– Что случилось, мистер Зулу?

Рулевой во всех подробностях рассказал капитану и Райли обо всем, что произошло у древнего здания.

– Очевидно, сознание доктора непроизвольно вернулось на Калис-Три.

Так же, как и там, чтобы защитить себя, она использовала первый попавшийся под руку предмет. На этот раз доктор схватила лопатку.

– Доктора Бенар не в чем упрекнуть. Я сам виноват, – заступился Дайян. – Я слишком близко подошел к ней во время ее работы. Но поверьте, я ничего не знал о событиях на Калисе-Три.

– Похоже, – заметил Зулу, – ромуланцы неспроста так яростно настаивали на приглашении доктора Бенар в качестве главы археологической экспедиции федератов. Вероятно, они рассчитывали, что старые обиды доктора Бенар и ее подспудная ненависть к ромуланцам когда-нибудь непременно вырвутся наружу и помешают сблизиться рядовым археологам обоих сторон.

Кстати, перед вами младший брат Рилана, командовавшего на Калисе-Три.

Представив себе злорадную ухмылку Маккоя и его возглас: "А ведь я предупреждал тебя!", Кирк с некоторой опаской взглянул на Дайяна. "Вполне возможно, что археолог просто не знал, в какую игру его втянули коварные ромуланские дипломаты, – с надеждой подумал капитан. – Но еще ничего не доказано. Посмотрим, что он скажет..."

– "Мирные" инициативы с вашей стороны, кажется, дали трещину. Что вы думаете о рассуждениях мистера Зулу? – прямо спросил Кирк ромуланца.

– Признаю, что он в чем-то прав, – ответил Дайян. – Но уверяю, что не все ромуланцы заодно с нашими выжившими из ума правителями, капитан Кирк.

Большинство из нас такие же жертвы, как доктор Бенар и ее коллеги.

– В каком смысле? – спросил капитан, хотя ни секунды не сомневался в искренности слов археолога. Еще из школьных учебников он вынес непреложную истину: когда обществом правят насилие и страх, то оно неизбежно распадается на гонителей и гонимых.

– После событий на Калисе-Три мой брат оказался в опале. Но не из-за проявления там неоправданной жестокости, а из-за чьих-то наветов. Многие из нас, чтобы спастись, пишут доносы на соседей, сослуживцев, друзей и даже родственников. Вскоре брат исчез. Я думаю, что его казнили. Мои родители, чтобы очистить свое имя от позора, прибегли к ритуальному самоубийству, а нас с сестрой выслали в провинцию.

Глаза Одри Бенар ожили, но нельзя было сказать точно, что они выражали: симпатию, осуждение или злорадство.

– Тем не менее, вы и ваша сестра отнюдь не на последних ролях в делегации, – заметил Кирк.