Зонтик для Земли

– Ракетницу уронил Константин, – это понятно; стрела принадлежит туземцам, которые похитили нашего дозорного, – тоже понятно, – хмуро произнес академик. – Михаил Иванович и вы, Остап, остаетесь на месте; возьмите ракетницу, – в случае опасности подадите сигнал, да и аборигенов отпугнете: им ракета в диковинку. А мы с Юрием осмотрим место происшествия, – надеюсь, это поможет в поисках нашего друга.

Курбанов и Озеран скрылись в кустарнике.

Профессор Пастухов подал Остапу бинокль:

– Возьмите, мой друг, – незаменимая штука в дозоре: восемнадцатикратная артиллерийская оптика.

Привал был устроен на небольшой поляне, окруженной по бокам зарослями кустарника, за которым начинались, поросшие хвойным и лиственным лесом, склоны сопок. Остап укрылся в кустарнике, – это был багульник, – и в бинокль рассматривал густую чащу девственного леса.

Через восемнадцатикратные линзы бинокля сопки можно было рассмотреть до мельчайших подробностей. Перемещая сектор обзора по склонам сопок, дозорный внимательно всматривался в местность, но ничего подозрительного не видел, как вдруг, у поросшего густым кустарником основания ближайшей сопки, он заметил какое-то движение, – казалось, что-то скатилось со склона возвышенности в кусты. Вернув окуляры бинокля в подозрительную точку, Остап увидел лежащего в кустах человека; на голове у незнакомца была мохнатая шапка с длинными ушами и металлической броней спереди, а на плоском лице были видны раскосые глаза и редкая рыжая растительность.

– Ну! вылитый татарин на Гурзуфском базаре! – наблюдая за туземцем, подумал Остап. – По всей вероятности, лазутчик подбирается к Курбанову и Озерану: в правой руке туземец держал кривую саблю, а на его шее висела свернутая кольцом веревка. – Аркан… Видимо, и Тупикина этой веревкой поймали…

– Надо спасать ребят! – Остап, пригнулся земле и метнулся наперерез незнакомцу.

Лазутчик размахнулся, чтобы набросить аркан на академика Курбанова, но в этот момент Остап прыгнул на странного воина сверху и заломил его руки за спину. Какие-то мгновения, от неожиданности и боли, абориген пребывал в состоянии шока, а когда пришел в себя, то уже с ног до головы был опутан своей же собственной веревкой, а в его рту торчал кляп из пучка травы; он пытался вскочить на ноги, но только извивался в траве, как уж. Все произошло быстро и бесшумно, профессор и студент, находившиеся от Остапа метрах в десяти, – они искали в траве какие-либо следы похищения Тупикина, ничего не заметили.

Оставив пленника лежать на земле, Забайкальский подошел к товарищам по экспедиции:

– Что-то есть существенное, Алим Гургенович?

– Ничего, только помятая трава, конский волос и следы копыт нескольких лошадей, – такое впечатление, что людей не было. Правда, в то время, вернее, – в это, носили мягкую обувь из звериных шкур, но в траве и она бы оставила следы.

– А что, если злоумышленники с коней не слезали, а пленили Костю прямо из седел?

– А вы правы, Остап, так, по всей вероятности, и было.

– Сейчас я вам покажу орудие пленения нашего дозорного и не только; следуйте, господа ученые, за мной!

– Вы что-то нашли?

– Сейчас все покажу – лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать! – Остап, а за ним историки, направились к месту пленения лазутчика.

Академик Курбанов стоял возле связанного воина и с восхищением смотрел на него.

– Развяжите, немедленно развяжите его! Вы понимаете, что мы вступаем в контакт с человеком двенадцатого века, с воином самого Чингисхана, а вы держите его связанным, да еще с кляпом во рту!

– А вы посмотрите сюда, – Остап показал на кривую острую саблю. – А связал я этого исторического человека тем самым арканом, которым он поймал Тупикина, а обезвредил, когда он готовился набросить аркан на шею Вам, господин академик. Так что, развязывать его?

– Вы правы, пока рановато его освобождать. Но, посмотрите, какой замечательный образец воина! Вытащите изо рта кляп, – я поговорю с ним: не терпится проверить идентичность дошедшего до нас языка с языком настоящих древних монголов, – глаза профессора горели огнем любознательности, от нетерпения он потирал руки.

– И этого, Алим Гургенович, делать не стоит, – вступил в разговор Юрий Озеран. – Вы уверены, что этот служивый здесь один и не позовет на помощь сообщников?

– Да, он здесь не один, – коней- то, судя по следам, было двое, и лука у нашего пленника нет, а ведь кто-то потерял стрелу, которую вы нашли, Юрий; видимо тот другой и увез Константина! – согласился Курбанов. – Придется нести его в лагерь, – берем за руки и ноги, ребята.

Остап отстранил профессора:

– Мы с Юрием справимся, Алим Гургенович, а вы возьмите саблю, – не оставлять же, все-таки, – историческая ценность.

– Да еще какая! – ответил академик.

К месту привала добирались минут двадцать, – пытаясь освободиться, пленник все время брыкался и злобно рычал.

Профессор Пастухов, который сидел на рюкзаке со снаряжением и что-то писал в походном блокноте, не поднимая головы, спросил:

– Как успехи, коллеги? Нашли следы похитителей?

– Нашли! – в унисон ответили три человека. – Нашли!