Зоология и моя жизнь в ней

Если немногие орнитологи и задавались этим вопросом до нас, то при попытках получить ответ на него были ограничены возможностью использовать в своих исследованиях только размерные характеристики птиц и особенности их окраски. Наше преимущество перед ними состояло в том, что мы, приступая к работе, располагали уже сведениями, позволявшими различать серебристую чайку и хохотунью по голосу и по манере поведения. Кроме того, мы решили прибегнуть и к сравнительному генетическому анализу.

Эта последняя задача могла быть выполнена при условии, что в каждой колонии, где нам предстояло работать, будет необходимо поймать как можно больше чаек для взятия у них проб крови. Число отловленных птиц должно было быть таким, чтобы удовлетворять минимальным требованиям, которые предъявляют к материалу методы статистической обработки.

Помню одну из первых наших неудач на этом поприще. Лариса, Дима Монзиков и я провели несколько дней, ютясь в крошечной комнатушке проходной будки одного из рыбзаводов Вологодской области. На его территории кормились остатками производства какие-то крупные чайки, интересовавшие нас, и другие, более мелкие, относящиеся к виду сизая чайка. Все наши попытки поймать нужных нам птиц не привели к успеху, хотя несколько сизых чаек, менее острожных, угодили-таки в расставленные нами сети.

Стало очевидным, что успешно ловить чаек мы сможем только в гнездовых колониях, где каждая птица привязана к определенному, постоянному месту пребывания, именно, к своему гнезду. Методика отлова в таких условиях состоит в следующем. На край гнезда, в отсутствие его хозяев, кладется приманка снабженная определенной дозой снотворного. В кусочек рыбы помещается вещество под названием б-хлоралоза. Количество его должно быть достаточно строго выверено: примерно 30 мг на птицу массой от 800 до 1500 г. Если чайка, проглотившая приманку, окажется слишком увесистой, снотворное может не подействовать. А недостаточно упитанной грозит опасность не проснуться после осмотра, измерения, взятия крови и фотографирования на цветную пленку.

Для самой чайки оптимальной оказывается ситуация, при которой она, съев приманку, отдает еще себе смутный отчет в происходящем: видит подходящего к ней человека и опасается его приближения, но не имеет сил улететь. Такие птицы довольно быстро возвращаются к состоянию активности и к нормальной жизнедеятельности. Но для ловца это далеко не лучший вариант: приходится очень медленно, крадучись, подходить к чайке, сидящей на краю гнезда, и в последний момент падать на добычу, вытянув вперед руки, удерживающие что-нибудь, чем удобно накрыть птицу (например, телогрейку). Поведение орнитолога при этом выглядит со стороны в высшей степени забавным. В моем архиве есть несколько видеозаписей этого финального момента отлова чаек Димой Монзиковым.

Он отрабатывал всю эту непростую методику на протяжении двух полевых сезонов в колонии чаек, добраться до которой из Москвы можно было без особых затруднений. О ее существовании мы узнали из литературы. Располагалась она в Нижегородской области, неподалеку от деревни Ситники, в которой Дима мог коротать ночи после дневных наблюдений. Чайки гнездились там на месте оставленных торфоразработок, которые позже превратились в водоем площадью около 15 га с разбросанными по нему сплавинами. Первые три пары чаек загнездились здесь за десять лет до начала нашего исследования, а теперь колония состояла уже из двух сотен особей.

Судя по расположению колонии относительно основных ареалов серебристой чайки и хохотуньи, примерно на 250–300 километров ближе к первому, мы первоначально рассчитывали увидеть здесь в основном чаек первой из этих форм. Однако картина неожиданно оказалась совершенно иной. Анализ окраски 27 отловленных чаек и результаты наблюдений за 130 парами показали, что большинство птиц выглядят промежуточными между обеими формами, да еще и с преобладанием признаков хохотуньи. Что касается акустических характеристик криков, издаваемых местными чайками во время демонстрации «долгий крик», то здесь можно было слышать как размеренные мелодичные пассажи серебристой чайки, так и своеобразный истерический «хохот» южной формы.

Не менее неожиданным оказалось то, что помимо птиц со светло-серой окраской спины, разные оттенки которой характерны для серебристой чайки и хохотуньи, в колонии присутствовали в небольших количествах особи с темно-серой и даже с почти черной мантией. Первые были похожи на западносибирских чаек формы heuglini, чей ареал локализован много севернее Нижегородской области, в Большеземельской тундре (в частности, в окрестностях Архангельска, более 900 км к северу). Вторые выглядели как представители отдельного вида под названием клуша (Larus fuscus), распространенного в Прибалтике и далее к западу, на севере Европы.