Зоология и моя жизнь в ней

Суть замысла. Чтобы выполнить эту задачу, я должен был досконально ознакомиться со всем тем, к чему при изучении человеческих обществ пришли многочисленные исследователи, работавшие в традициях науки, именуемой социальной антропологией. Это междисциплинарная область знаний, предмет которой – культурное многообразие способов социального устройства у людей и закономерности их исторического развития.

Углубившись в соответствующую литературу, я был поражен поистине необозримым спектром культур – от самых архаических до сугубо технократических, где уже немыслимо существование без телевизора и компьютера. Беглый обзор этого многообразия я привожу в первом разделе главы под заголовком «Галактика этносов, галактика культур». Здесь я попытался показать, сколь бесконечны варианты сочетаний между неограниченностью полета человеческой мысли, с одной стороны, и ее способностью застывать на века в форме самых причудливых верований и заблуждений, с другой.

К счастью, в 1990-х годах, когда я приступал к работе над этой главой, запрет на социальные науки о человеке[243] был снят полностью благодаря Перестройке, так что появилась возможность читать работы классиков социологии и со циальной антропологии в переводах на русский язык[244]. Оказавшись лицом к лицу с этим морем новой для меня информации, я осознал, насколько непростая работа ожидает меня впереди. Если я намерен основательно разобраться в том, как устроено общество людей и затем донести полученные знания до читателя в доходчивой и увлекательной форме, то нельзя будет при подготовке рукописи скользить по поверхности явлений, но придется вникать в достаточно тонкие детали. Далее я старался особенно тщательно анализировать литературные источники, которые соответствовали главному принципу, сформулированному нашим выдающимся соотечественником Н. Н. Миклухо-Маклаем: «Единственный путь – видеть все собственными глазами, а затем, отдавая себе отчет (при записывании) виденного, надо быть настороже, чтобы не воображение, а действительное наблюдение дало бы полную картину обычая или церемонии» (курсив автора цитаты).

О ложной трактовке социального поведения людей с позиций инстинктивизма. Помимо всего прочего, очень важным для меня было категорически противопоставить этот подход иному, весьма популярному среди читающей публики, далекой от науки. Я имею в виду направление, именуемое инстинктивизмом. Суть его в том, что поведение людей позволительно объяснять, вопреки сказанному в приведенной выше цитате из Коллингвуда, как раз преобладанием в мотивациях субъекта «простых импульсов и влечений», таких как агрессия и секс. Упоминавшийся уже Э. Фромм считает основателями направления З. Фрейда и К. Лоренца. По мнению Фромма, «то, как нормальное человеческое поведение описывает Лоренц, совершенно обескураживает».

В качестве примера воистину абсурдных аналогий между происходящим в мире людей и поведением животных автор приводит следующую выдержку из книги Лоренца «Так называемое зло»: «Дискриминационная агрессивность по отношению к чужим и союз с членами своей группы возрастают параллельно. Противопоставление «мы» и «они» выливается в резко отличающиеся друг от друга, разнополярные общности. Перед лицом современного Китая даже США и СССР временно объединяются в одну категорию «мы»[245]. Аналогичный феномен (впрочем, с некоторыми элементами борьбы) можно наблюдать у серых гусей во время церемонии победного гоготания» (курсив мой. – Е.П.).

Фромм объясняет, почему сразу же после публикации этой книги она стала одним из бестселлеров, как доступный пониманию всех и каждого суррогат социальной психологии. Он пишет, что идеи Лоренца «… привлекают многих людей, которые предпочитают верить, что наша страсть к насилию обусловле на биологическими факторами, не подлежащими нашему контролю, и отказываются открыть глаза и осознать, что виною всему мы сами, вернее, созданные нами социальные, политические и экономические обстоятельства».