Зоопарк подсадных уток

– Девушка, ну нельзя же быть такой циничной, – услышала она за спиной мужской голос и не успела обернуться, как перед ней на столике материализовался букет из белых роз.

– Пять штук, – пересчитала Кира. – Что ж, для свидания вслепую весьма недурно. Она обернулась и оглядела подошедшего мужчину: высокий, широкоплечий, черты лица грубоватые, одет достаточно просто – в джинсы и черную рубашку, не застегнутую на верхнюю пуговицу.

– С такой шеей он, вероятно, и галстуки никогда не носит, – рассеянно подумал Кира, а вслух сказала:

– Ну и где ваша золотая цепь толщиной в палец?

– Нигде. Ее не существует в природе, – засмеялся мужчина. – А что, я похож на бандита?

– А то вы сами не знаете, – улыбнулась Кира.

– Вы первая, кто мне об этом сказал, – мужчина обошел Киру, отодвинул стул, уселся и с осторожностью водрузил на стол большие, крепкие руки.

– Вас просто все боятся, поэтому и молчат, – прыснула Кира.

– Возможно, – лукаво улыбнулся мужчина. – Кстати, меня зовут Егор, а вас?

– Кира, – представилась Кира и искоса посмотрела, нет ли у него на пальце обручального кольца. Кольца не было, хотя это совершенно ничего не означало.

– А вы самокритичны, – улыбнулся Егор, – с вашей-то фигурой представляться в Интернете «очаровательной пампушечкой». Или то, что я вижу, результат долгой и изматывающей борьбы с собственным аппетитом?

– Ну, Аллочка, поэтесса хренова, – в сердцах подумала Кира, а вслух сказала: Мне просто хотелось узнать, есть ли на свете мужчины, для которых главное не обложка, а внутреннее содержание.

– Я был единственным, кто оправдал ваши надежды? – лукаво осведомился Егор.

– Увы, – Кира шутливо развела руками.

– Ваш кофе, – все та же рыжая официантка принесла маленькую чашечку, наполненную обильной шапкой взбитой пены. – Будете что-нибудь заказывать? – она вопросительно посмотрела на Егора.

– Да, конечно, – спохватился он. – Кира, вы что будете?

Кира, обычно евшая на ужин легкий салатик и не успевшая сегодня пообедать из-за очередного аврала на работе, впервые в жизни решила наплевать на установленные правила.

– Я буду отбивную, – она сглотнула слюну и быстро (пока удалось придушить просыпающуюся совесть), добавила: С картошкой-фри.

– Значит, нам две отбивных с картошкой, – подвел итог Егор, – И салатики, и еще кофе.

– Пирожные будете? – деловито осведомилась строчившая в блокнотике официантка.

– Будем, и воду какую-нибудь захватите.

– Вы не думайте, что я вас раскручиваю, – испуганно проговорила Кира. – Просто я действительно голодна.

– Я и не думал, – досадливо перебил ее Егор. – В кафе ходят для того, чтобы есть, а не по какой-то иной причине. Вам так не кажется?

– Не знаю, – рассеянно произнесла Кира. – Вы ломаете мои веками устоявшиеся стереотипы.

– И сколько же их натикало, этих веков? – рассмеялся Егор.

– Много, – нахмурилась Кира. – И давайте не будем об этом. Лучше поговорим о чем-нибудь другом. Вы, например, чем занимаетесь?

– Я? – Егор пожал плечами. – Я вообще-то охранник в одной частной фирме.

– Стоите на дверях и просите на чай? – съязвила Кира.

– Почти, – усмехнулся Егор.

– Что ж, ваш внешний вид говорит сам за себя, – задумчиво произнесла Кира.

«Милый» разговор был прерван официанткой, которая каждое свое появление преподносила как Триумфальное шествие. Когда еда, наконец, оказалась на столе и официантка, виляя тощим задом, удалилась, Кира тут же принялась за еду, искоса поглядывая на своего спутника. Тот ел быстро, не пользуясь ножом, запивая еду минеральной водой. Кира невольно позавидовала ему. Она никогда в жизни не ела вот так – с аппетитом, без всякого стеснения и жеманства. В ее семье следовало демонстрировать полное отсутствие аппетита и с выражением легкого презрения к пище лениво отпиливать ножом микроскопические кусочки, долго пережевывать, а потом еще дольше взахлеб говорить о чем-нибудь, оставляя еду остывать, после чего есть ее совсем не хотелось.

– А семья у вас есть? – с невинным видом поинтересовалась Кира. – Или вы одинокий волк?

– Смотря что вы имеете в виду, – абсолютно спокойно отреагировал Егор. – Если речь о жене и детях, их нет. А семья, конечно, есть – я ведь появился на свет с чьей-то помощью. У меня есть бабушка, только она живет в деревне.

– И какая она, ваша бабушка? – поинтересовалась Кира.

– Обыкновенная. Как и все бабушки, – пожал плечами Егор. – Ей скоро будет восемьдесят, а у нее еще есть хозяйство, и она ни за что не хочет переезжать в город. Она любит меня до беспамятства и всегда печет к моему приезду пироги. А разве Ваша бабушка не такая?

– Нет, – хмыкнула Кира, представив Матильду Генриховну в переднике, обсыпанном мукой, раскатывающую тесто. – У меня вообще все другое, понимаете?

– Вы намекаете, что мы совершенно разные люди? – спросил Егор.

– Я ни на что не намекаю, – устало пожала плечами Кира. – Но у меня все действительно по-другому, не так, как у вас. Все гораздо сложнее, что ли. Она потянулась за салфеткой и вздрогнула от громкого писка мобильного в своем кармане.