Зоопарк в моем багаже

– Ты только посмотри, какая чудесная расцветка, – сказала Джеки, любуясь лежащим на ее ладонях бельчонком.

В этом я был с ней вполне согласен. Крохотная головка – ярко-оранжевая, за каждым ушком – черная полоска, словно мама не умыла как следует своего малыша. Спинка в зеленую полоску, а животик светло-желтый. Смешной хвост был темно-зеленый сверху и огненно-оранжевый снизу.

– Как мы ее назовем? – спросила Джеки.

Я взглянул на трепещущий комочек, который все еще продолжал упражняться в пении.

– Назови ее, как называл охотник: малютка Бери-ка, – предложил я.

И зверек стал Малюткой Бери-кой. Правда, потом мы для удобства говорили просто Малютка.

Увлеченный придумыванием имени, я уже развязывал следующую корзину, позабыв спросить охотника, что в ней. И когда неосмотрительно поднял крышку, оттуда высунулась острая маленькая крысиная морда, цапнула меня за палец, издала яростный визг и снова скрылась в недрах корзины.

– Это еще что за тварь? – спросила Джеки, пока я сосал укушенный палец и бранился, а хор охотников причитал: "Ах, беда, сэр, ах, беда" – будто они все были ответственны за мою глупость.

– Эта злобная милая крошка – карликовая мангуста, – сказал я. – Для своего роста, пожалуй, самый свирепый зверь в Бафуте и визжит пронзительнее всех мелких животных, каких я знаю, если не считать мартышку.

– Где мы будем его держать?

– Надо приготовить несколько клеток. Пусть посидит в корзине, пока я разберусь с остальными, – сказал я, осторожно завязывая корзину.

– Хорошо, что у нас два разных вида мангуст, – сказала Джеки.

– Ага, – согласился я, продолжая сосать палец, – прелестно.

В остальных калебасах и корзинах не было ничего интересного: три обыкновенные жабы, маленькая зеленая гадюка и четыре ткачика. Все это мне было не нужно. Я спровадил охотников и занялся жилищным устройством карликовой мангусты. Для зверолова едва ли не самый тяжкий грех – не подготовить загодя клетки. В этом я убедился во время моей первой поездки. Снаряжение у нас было припасено всевозможное, а клеток я не взял, рассчитывая, что мы их сделаем на месте. В итоге первая волна животных застигла нас врасплох. Протрудившись день и ночь, мы наконец разместили их, но тут нахлынула вторая волна, и все началось сначала. Помню, как у моей раскладушки сидело на привязи сразу шесть разных зверей. С тех пор я всегда предусмотрительно беру с собой в дорогу несколько складных клеток, чтобы при всех обстоятельствах можно было обеспечить квартирой хотя бы первые сорок – пятьдесят животных.

Итак, я собрал одну из наших специальных клеток, постелил на пол сухие банановые листья и ухитрился посадить туда карликовую мангусту так, что мои пальцы при этом не пострадали. Зверек остановился посередине клетки, устремил на меня маленькие блестящие глаза и поднял изящную лапку, издавая яростный визг, от которого у нас в конце концов заложило уши. Звук был такой резкий и нестерпимый, что я в отчаянии швырнул в клетку большой кусок мяса. Зверек прыгнул на него, сильно встряхнул, убедился, что добыча не живая, утащил мясо в уголок и принялся есть. Мангуста, правда, еще продолжала кричать на нас, но с полной пастью, поэтому звук был уже не таким пронзительным. Я поставил эту клетку рядом с клеткой черноногой мангусты Тикки и сел наблюдать.

С первого взгляда никто бы не принял этих двух животных даже за отдаленных родственников. Черноногая мангуста, хотя она была еще детенышем, достигала двух футов в длину и около восьми дюймов в высоту. У нее была грубоватая, скорее собачья морда с темными, слегка выпученными круглыми глазами. Голова, тело и хвост – сочного кремового цвета, тонкие ноги – темно-коричневые, почти черные. Гибкая, лоснящаяся, стройная, она напоминала мне парижскую красотку с нежной кожей, одетую лишь в пару черных шелковых чулок. Зато карликовая мангуста совсем не похожа на парижаночку. Мордочка у нее маленькая, остренькая, с крохотным, круглым розовым носиком и блестящими малюсенькими карими глазками. Густой и довольно длинный мех темно-шоколадного цвета с рыжеватыми подпалинами. В длину, вместе с хвостом, эта мангуста едва достигает десяти дюймов.