Зоосити

— У нас их называют таракашками… у нас еще не такие водятся! — хвастает Анна Мари, хлопая себя по бедру. Смеются все, даже мрачный немец и Снейман.

— Когда вы в последний раз его видели? — спрашиваю я.

— Недели две назад, — отвечает Снейман, подумав. — А может, даже месяц. Если я его ни с кем не путаю, он то приходил, то уходил…

— Гулял сам по себе, — одобрительно замечает Ханнес. — Знаете, приютская жизнь — она не всем подходит. Некоторым дороже свобода. Не все могут жить по чужим правилам. — Он едва заметно кивает Анне Мари, словно предостерегая ее.

— Эй ты! Не смеши меня! — говорит она.

— У нас многие то приходят, то уходят, — добавляет Снейман. — Летом живут на улице, а когда настают холода, приходят к нам… Если, конечно, живы. Бывает, их изобьют до смерти или несчастный случай какой… Мало ли что!

— Может, вы еще кого-то из ваших постояльцев давно не видели? Я имею в виду постояльцев-зоо…

Все переглядываются и качают головами.

— Откуда нам знать? — ворчит угрюмый немец.

Я понимаю: именно на такое отношение и рассчитывает убийца.

Глава 31

Мандла, или Мандлакази Мабусо, не просто толстая — она огромная. На животе у нее бесчисленные складки. Она не переставая лопает жареные треугольные пирожки с овощами, которые достает из пакета. Одной рукой крутит руль, а другой то и дело лазает в пакет и закидывает пирожки в рот. Настоящий конвейер! Мандлакази везет нас в «Кресту» на встречу со свидетельницей. Ленивец тут же проникается к ней — хотя, скорее всего, ему больше всего нравятся вегетарианские пирожки, которыми она его то и дело подкармливает.

Свидетельница позвонила сегодня утром, пока я обзванивала авиакомпании. Она утверждает, что видела, как убивали Воробья. Дейв тут же перезвонил мне, и я потребовала, чтобы меня тоже взяли на встречу.

— Дейв говорит, ты любишь сочных деток, — говорит Мандлакази с набитым ртом. До меня не сразу доходит, что речь идет о «и-Юси».

— Да. Я писала о них статью.

— Почему в прошедшем времени? Жалко… Дейв говорил тебе, что раньше я работала репортером светской хроники в «Санди таймс»?

— Что-то упоминал.

— А он сказал, почему меня оттуда уволили? Я так разжирела, что целиком заполняла собой все полосы! — Мандлакази трясется от смеха. — Нет, шучу. Мне просто все осточертело. Светская хроника — как рак. Знаменитости, скандалы, сплетни разъедают тебя. Стоит зазеваться, и эта дрянь сожрет тебя заживо.

— А криминальная хроника, значит, не сожрет?

— Вот что я тебе скажу: писать о так называемых звездах — все равно что подыхать от насморка, который перешел в гангрену. Или от рака задницы. Глупость сплошная. Нет, мне подавайте контрольный выстрел в голову или смертельное ножевое ранение! По крайней мере, такие репортажи хоть чего-то да стоят! Кстати, что ты сама думаешь о происшествии? Может, кто-то открыл сезон охоты на зоолюдей и трансвеститов?

— Это ритуальное убийство.

— Если бы! У нас уже неделю с первых полос не сходит облажавшийся псевдогангстер и его щеночек. Откуда ты знаешь?

— Два убийства за неделю. Обе жертвы — зоо, но их животных рядом с трупами не нашли.

— И ты решила, что эти два убийства связаны между собой? Почему? Способы убийства разные. Бездомному надели на шею горящую покрышку. Трансвестита изрезали ножом… Что-то не очень похоже. Ты уж мне поверь, детка, я на серийных убийствах собаку съела.

— Я получила электронное письмо.

— От убийцы?

— От жертв. «Духов в машине».[29] Их, так сказать, собственной разновидности потерянных вещей.

— Ага! А поиск потерянных вещей — как раз твоя фишка?

— Да, — киваю я. — Поиск потерянных вещей — моя фишка.

— С чего ты взяла, что это, например, не письма какого-то извращенца? — Мандлакази вытирает жирные пальцы о джинсы.

— Недавно я познакомилась с группой молодых наркоманов. Они живут в канализации, рядом с «Маи-Маи». У одного из них Дикобраз с отрезанной лапой. Лапу они продали, чтобы из нее сделали мути. Они грозились так же поступить с Ленивцем. Раз есть предложение, то есть и спрос…

Правда, в нашем городе спрос на все. Все продается и все покупается: секс, наркотики, магия… При известной ловкости можно, пожалуй, совместить одно с другим. Так сказать, купить две вещи по цене одной.

— Мути из зоо? — Дейв понимающе свистит. — Представляю, сколько это стоит!

— Дорого стоит не все, — возражаю я. — Убивать детей ради мути — да, дорого.

Такое бывает нечасто, и все же газеты пестрят сообщениями о найденных изуродованных трупиках. Убийцы крадут детей, мучают, убивают и отрезают у них руки, ноги, пальцы, губы, гениталии… Мучают их нарочно. Считается, что чем громче кричит перед смертью жертва, тем мощнее мути. Впрочем, в моргах тоже потихоньку приторговывают расчлененными трупами. Например, считается, что рука, зарытая у входа в магазин, привлечет больше покупателей. Съеденный половой член мальчика, не достигшего пубертатного возраста, лечит импотенцию.

— Детей начинают искать сразу. Зоо, особенно бездомных, уличных, не хватится никто. Скорее всего, никто даже не заметит, что они пропали. Не знаю, дорогие или дешевые их мути…

— Это очень рискованно, — возражает Дейв.