Зорге. Бой без выстрелов

— Он еще не вернулся из министерства иностранных дел, — грустно улыбаясь и глядя на Рихарда преданно–влюбленными глазами, сказала Хильда.

Зорге прошел к военному атташе.

— Как вам нравится эта новая заварушка, которую затевают японцы на Халхин–Голе? — спросил Шолль после того, как они обменялись приветствиями.

— О чем вы говорите, дорогой? — небрежно бросил Зорге.

— Как, даже вы не знаете? — удивился майор. — Полчаса назад мне и генералу Отту сообщили…

44

Дома Рихард развернул на столе карту. Вот она, река Халхин–Гол. Границы СССР и МНР, горный хребет Большого Хингана… Новости, сообщенные Мияги и Одзаки, а также Шоллем, не были неожиданными для Рихарда. Он еще раньше обратил внимание на то, что японцы начали строительство новой железной дороги, ведущей в этот пустынный, необжитый край, к самой границе Монголии. Они увеличивали пропускную способность и ранее существовавшей дороги Харбин–Хайлар. Зачем? Одновременно с этим Япония отклонила предложение Советского правительства о заключении пакта о ненападении. Почему?

Сюда, на Дальний Восток, докатывалось эхо грозных событий, происходящих в Европе. В марте 1939 года Германия завершила захват Чехословакии. Отныне она стала лишь «протекторатом Богемии и Моравии», «жизненным пространством германского народа». И тотчас же Геббельс начал кампанию в печати и по радио за присоединение к рейху всех территорий, где проживают немцы. В Берлине тиражировали так называемую «лингвистическую карту Европы», на которой в число стран с немецким населением были включены Польша, Венгрия, Литва, Югославия…

Конечно, Советский Союз не оставался безучастным к этим провокационным проискам. И, чтобы отвлечь его внимание, Германия стала натравливать на СССР своего дальневосточного партнера по агрессивному блоку. В японской печати участились нападки на Советский Союз. Теперь, вероятно, решили воспользоваться выгодной ситуацией и генералы.

Но что это означает? Начало войны? Или, как летом прошлого года у озера Хасан, на высотах Заозерной, Безымянной и Пулеметной горке, новая разведка боем прочности наших рубежей и боеспособности Красной Армии?

Как бы там ни было, Москва должна знать: Халхин–Гол!

Одновременно в очередной радиограмме нужно сообщить и другую важную новость, которую Рихард узнал вчера от генерала Отта: Гитлер назначил дату нападения на Польшу — 1 сентября.

45

Рихард озадаченно рассматривал посольский бланк. Его высокопревосходительство генерал, чрезвычайный и полномочный и пр., и пр., официально приглашал господина доктора Зорге явиться в посольство в такое–то время. Что значит этот жест?..

Эйген Отт был торжествен.

— Господин имперский министр фон Риббентроп утвердил мое представление. С сего дня вы назначены на должность пресс–атташе посольства Германии.

Зорге подтянулся и прищелкнул каблуками:

— Благодарю, герр генерал!

Мысль о том, чтобы сделать Зорге пресс–атташе, возникла у Отта давно: вскоре после того, как он сам весной 1938 года был назначен послом. Впрочем, хотя Отт считал, что эта счастливая и многообещающая идея возникла в его голове, подсказал ее исподволь сам Рихард. Нечего и говорить, что перспектива стать дипломатическим чиновником его вполне устраивала: благодаря официальному служебному положению он получил бы еще больший доступ к самым разнообразным материалам, стекавшимся в посольство, и еще активнее мог бы влиять на деятельность германских представителей в японской столице. Но его беспокоило: как отнесутся в Берлине к идее назначить журналиста, представителя «свободной профессии», на ответственный государственный пост? В бюрократическом гитлеровском аппарате такой случай был бы беспрецедентным. И не вызовет ли это более пристального интереса к его особе в контрразведке, гестапо и прочих учреждениях?..

Однако, кажется, все обошлось. Но возникла другая проблема По существовавшим правилам, дипломаты не имели права заниматься корреспондентской работой, тем более в неофициальных органах печати. Распрощаться с журналистикой? Но это ограничило бы свободу Рихарда. Он уже не мог бы так запросто вращаться в корреспондентском кругу, посещать пресс–центр, встречаться со своими друзьями…

— Благодарю, герр генерал! Но боюсь, вынужден буду ответить отказом на столь любезное предложение. Душа моя отдана журналистике.

— И слава богу! Дипломату душа ни к чему! — рассмеялся Отт. И тут же понимающе кивнул. — Я уже прозондировал почву. Постараюсь, чтобы для вас сделали исключение: ваша журналистская работа и ваши обширные связи за стенами посольства — превосходный источник информации для нас.

И, наконец, доверительно сказал:

— Теперь, когда ты, Рихард, совсем наш, я посвящу тебя в некоторые особенности новой германской дипломатии…

За эти годы Зорге и сам уяснил эти «особенности»: полное пренебрежение к нормам международного права, вероломство, ложь, шантаж и насилие.