Зорич

– Я не склонен верить в эти байки, но как знать, как знать… – полковник покачал головой и отошёл в сторону. – Мало того, – добавил он, повернув голову, – промысловики видели в лесах каких-то монстров, а они, должен вам сказать, люди серьёзные. Словом, есаул, скучать Вам не придётся! Советую Вам быть в постоянном контакте с руководителем секретного отделения Сошиным. Он здесь давно и знает больше, чем все остальные вместе взятые.

Поблагодарив полковника за информацию, Евгений Иванович вышел в полутёмный коридор, раздумывая, какие задачи надо, не откладывая, решить сегодня. Его внимание привлекла полоса света из приоткрытой двери и приглушённый разговор оттуда. Подойдя ближе, он разглядел промелькнувшее бородатое лицо и глаза, на долю секунды встретившиеся с его зрачками. Есаул отвёл глаза и прошёл мимо. Выйдя во двор, он остановился: «Это лицо… похоже, я его где-то видел. Ведь точно видел…»

* * *

Распахнув дверь, на широком крыльце в две ступени появился Иван Заглобин. Высокий плечистый щеголеватый казак лет за двадцать. На лице его был ясно виден его дерзкий, буйный, неудержимый характер. Взгляд тёмных глаз навыкате под высокими бровями – быстрый, пристальный, как взгляд степного хищника. На узком кожаном ремне с серебряными украшениями шашка – гурда, в ножнах, обшитых зелёным сафьяном, с накладками из серебра с чернью – добыча в одной из вылазок за Терек. Почти не касаясь ступенек, Иван слетел на землю и широко зашагал к коновязи. За ним, не торопясь, вразвалку седоусый Фрол Иванович, его дядя. Ширококостный, угловатый. В нём чувствовалась большая физическая мощь. На лице – безмятежное спокойствие, граничащее с леностью. Давний шрам, разрубив щеку и ухо пополам, заметен светлой полосой сквозь небритую щетину. Иван, вынув из кармана плисовых шаровар кусочек сахара, на ладони протянул вороному, в белых чулках, молодому жеребцу. Отвязал поводья, закинул их за голову коня. Подтянул подпругу, положил руки на луку седла на секунду, как бы раздумывая, и одним прыжком оказался в седле. Жеребец осел на задние ноги. Дядя Фрол захохотал, любуясь племянником. Иван носками сапог из хорошей кожи с начищенными до блеска голенищами поймал широкие, турецкой работы стремена и вдел их, сдвинул тонкорунную папаху назад и набок, подбоченился и тронул коня с места. За ним, не спеша, на крупной ярко-рыжей кобыле – Фрол Иванович. Маршрут был известен: две версты по дороге, поворот направо, и тропой вверх в горы. До обеда туда, потом обратно.

Казаков было слишком мало, чтобы охватить весь периметр, и есаул принял решение: охранение до зимы вести радиальными маршрутами, не привлекая внимания. Иван насвистывал что-то, потом замолк. Двигались в полной тишине. Лишь лошади иногда фыркали да изредка стучали копытами, задевая иногда торчащие кое-где корни деревьев. Тропа узкой лентой извивалась меж высоких деревьев. Внизу сплошь ели, чем выше, тем больше кряжистых сосен и кедров. Временами выезжали на поляны, сплошь заросшие цветами и кустарником. День был солнечным, жарким. В чаще воздух был душным, спёртым. На полянах лёгкий ветерок, пахнущий сосновой смолой и цветами, приносил разомлевшим казакам некоторое облегчение. На одной из полян, сплошь заросшей малинником, решили сделать привал, пообедать и повернуть назад. Так и сделали: расседлали лошадей, плотно поели и, подложив сёдла под голову, задремали. Первым проснулся Иван:

– Дядя Фрол, вставай, а то не успеем до вечера!

Беспокойный Иван уже скрылся на вороном в чаще леса, а Фрол Иванович, придержав коня, не торопясь отправлял ладонью в щербатый рот пригоршни ягод, когда тишину леса разорвал вдруг лошадиный визг, храп, болезненный вскрик с матерком Ивана и глухой рык зверя. Подскакавшему Фролу, видавшему всякое, представилась страшная картина. Спину Ивана оседлал какой-то крупный жёлто-серый зверь, вцепившийся клыками в левое плечо племянника. Вороной кружился на месте, дико визжал, вскидывал задние ноги, пытаясь избавиться от напасти. Иван не потерял самообладания: пытавшемуся свалить его со спины коня зверю он правой рукой ножом наносил удары. Подскочивший Фрол, выбрав момент, ткнул клинком зверя под лопатку, чем и решил дело. Хищник с глухим стуком рухнул на землю и забился в конвульсиях. Фрол занёс шашку для удара, но услышал слабый голос Ивана:

– Не надо, не порти, я из неё чепрак сделаю.

Несмотря на трагизм сцены, Фрол облегчённо рассмеялся:

– Ну ты и чертяка, племянничек!

Зверь затихал, дёргая толстыми лапами и оскалив клыкастую пасть. Иван сполз осторожно с коня и, прикрывая рану ладонью, подошёл к зверю.

– Дядя, это же рысь! Но смотри, какая здоровенная!

Фрол, держа за повод дрожащего вороного, подошёл ближе:

– Да, Ваня, если бы ты не удержал повод, он бы тебя понёс, худо бы дело кончилось! Ты посмотри, как он коняке спину разодрал!