Зорн. Академия

  - Джерези... братишка... солнце... речка... - чем больше он выдавал слов и понимал их смысл, тем легче произносились следующие. "Надо петь" - подумал он. Ни одна песня не вспоминалась. Кое-как он нащупал в памяти строчку:

  - Мы ехали шагом, мы мчались в боях... - шептали непослушные губы. Это была не песня, но только первая строчка сложилась в голове, вторая пошла уже сама собой. - И яблочко-песню держали в зубах!

   Набирая звук, он заорал:

  - Гренада, Гренада моя!

  Не останавливаясь, перескочил на армейскую, которую горланил на плацу в учебке:

  - Артиллеристы, точный дан приказ!

  Песня за песней проясняли ум. В горле у него пересохло, но он боялся остановиться.

   Уже едва шепча:

  - В нашу гавань заходили корабли...

  Он сбросил с себя ранец. Достал ту штуку, применение которой планировалось только в самом крайнем случае. Техник Министерства был парень головастый - выслушав Сергея, он закрыл глаза, посидел, потом встал и, не говоря не слова, ушел. Через час он принес готовое взрывное устройство.

  - Даже сам удивляюсь, - он почесал голову. - Как я раньше до такой штуки не додумался. Не капли электроники. Правда, я кое-что сделал по-своему. Не стал использовать никакие горящие шнуры и взрыватели. Но результат будет тот же.

   Сергей, не давая себе задумываться над тем, что он делает, достал из ранца тяжелый серебристый кирпич взрывчатки с желтым кружком посредине. Постепенно смещаясь подталкиваемый неумолимой невидимой силой, он прижал кирпич к груди и, шагая, посмотрел на брошенный ранец. Его невидимое стекло двигать не стало. Ранец сиротливо лежал в коридоре, пока Кротов не свернул в очередной освещенный проход. Уже решившись, Сергей медлил - в этот раз от смерти ему уже не уйти. Чувствуя, что голова опять начинает наполняться ватой, он нажал желтый кружок: "Ну не подведи!". Безучастно опустил кирпич на пол, перешагнул и вдруг, словно это могло спасти, побежал. Всё-таки страх смерти у человека сильней всего. Даже понимая, что спастись нельзя, он использует самый малый шанс. Техник объяснял, что замедление около двух минут, поэтому, когда будешь устанавливать, что бы спастись, надо иметь под боком флаер.

   На бегу Кротов думал: "Вот идиот, надо было ещё подождать, может, придумал бы что-нибудь!" Умом он понимал, что всё, через несколько секунд, конец всей его короткой жизни, а тело никак не хотело умирать. "Сука Глемас, зачем забрал меня?!" - забывая про неминуемую смерть от душманов, заматерился Сергей. Почему-то не родители, не брат, встали у него перед глазами в последнюю минуту. Любимое лицо с ямочками от улыбки... Джерези.

   Сзади налетел смертельный вихрь, подхватил его и швыряя об рвущиеся черные стены бросил вперед по коридору. Темнота.

****

  Космос. Открытый космос. Наполненный жизнью. Наполненный красотой. Бесконечное количество звёзд. Ярких и едва подмаргивающих, колющихся синим ровным блеском, и перемигивающихся красным угольным светом. Когда приближешься к ним мягкими скачками преодолевая пространство, они вырастают сначала в блёстки, потом лампочки, и наконец превращаются в нестерпимо яркие круглые гиганты. На их раскалённой поверхности пляшут, играют водовороты горящих газов, вырываются потоки самой вкусной плазмы. С ними можно играть вечно и никогда это не надоедает. А можно просто забыв обо всем, плыть в холодном черном пространстве, любуясь этим, безраздельно принадлежащим тебе, домом.

   Сергей тянул руки-щупальцы всё дальше и дальше, стараясь схватить ближайшего брата. Но нигде, во всей вселенной не чувствовал даже мягкого следа братьев. Они бросили его. Он один. Слезы текли из закрытых глаз существа, которое совсем недавно было человеком. Ощущения, испытываемые тем, кто миллионы лет назад назывался повелителем звезд, преломлялись через сознание человека. Через сознание того, чью сущность он сейчас переделывал под себя. Получались странные несравнимые сравнения.

   Шерхам никак не мог расслабиться. Внутри не рассасывался твердый колючий кусочек. Он то становился совсем маленьким, то начинал расти, мешая ощутить себя полностью. Он опять начал анализировать, перебирая себя связь за связью, слой за слоем, воспоминание за воспоминанием.

  Такой анализ, привнесенный в него неживой составляющей, давно стал для него легче и привычнее, чем тот, которым пользовалась живая часть Шерхама. А ведь когда-то он мог совмещать это. И аналоговый ассоциативный поиск, и машинный рядный перебор. Неродное образование вновь начало расти и захватывать области Я повелителя звезд. Какое-то древнее атавистическое чувство возникло в областях эмоций. Это уже не просто тревога - это то, что он никогда не испытывал раньше - страх!

   Попытка активизировать для защиты дополнительные области привела только к ещё одной волне страха - он не мог включить новые слои - их просто не было!