Зорро. Рождение легенды

Бернардо отлично знал разрушительную силу сплетен, которых так боялись люди круга Монкады. Умение хранить чужие тайны, вид благородного туземца и готовность прийти на помощь сделали его желанным гостем на рынке и в порту, в ремесленных кварталах, среди кучеров, лакеев и служанок в богатых домах. В удивительной памяти Бернардо дожидались своего часа самые разные сведения, разложенные по ячейкам, как в гигантском архиве. С Жоанетом, одним из лакеев Монкады, Бернардо познакомился во дворе дома Эулалии де Кальис в ту ночь, когда Рафаэль хотел избить его своей тростью. Однако в архив индейца эта ночь попала вовсе не из-за трепки, которую задал ему кабальеро, а из-за нападения на графа Орлова. Бернардо старался поддерживать знакомство с Жоанетом, чтобы не упускать из вида Монкаду. Слуга не отличался сообразительностью и терпеть не мог дикарей, но для Бернардо делал исключение, поскольку тот умел слушать и к тому же был крещен.

Когда Амалия рассказала о делишках Монкады с цыганами, Бернардо решил разузнать о них побольше. Он нанес визит Жоанету, прихватив в подарок бутылку лучшего коньяка из погреба де Ромеу, добыть который помогла Исабель, уверенная, что отец приберег бутылку для сугубо благотворительных целей. Слуга тотчас же отдал должное коньяку и принялся рассказывать последние новости: он только что собственноручно отнес командующему гарнизоном донос от своего хозяина, обвинявшего цыган в контрабанде и заговоре против властей.

— Цыгане прокляты от века за то, что выковали гвозди для распятия Христа. Все как один заслуживают костра, вот что я скажу, — заключил Жоанет.

Бернардо знал, где искать Диего де ла Вегу в такой час. Ни минуты не колеблясь, он отправился на пустырь за городскими стенами, где расположились цыганские шатры и повозки. За три года табор превратился в настоящий городок с тряпочными стенами. Амалия больше не принимала у себя Диего, боясь прогневать судьбу. Гадалка спаслась из лап французов, которые собирались ее казнить, а значит, ее муж Рамон продолжал с того света защищать жену. Она опасалась вызвать его гнев, разделив ложе с чужаком. Кроме того, теперь, когда Амалия знала о любви Диего к Хулиане, получалось, что они оба становились изменниками: он изменял любимой девушке, а она предавала память покойного мужа. Несмотря на это, Диего снова отправился в табор, чтобы помочь своим друзьям поставить палатку для циркового представления, которое, вопреки обыкновению, должно было состояться не на площади, а прямо в поле, за городской стеной. Спектакль начинался в четыре пополудни, так что в распоряжении цыган оставалось всего несколько часов. Диего помогал натягивать канаты для полотняных стен шатра, распевая песню о Пресвятой Деве морей, которой научился у матросов. Почувствовав приближение Бернардо, он бросил канаты и бросился ему навстречу. Еще не успев разглядеть мрачное лицо своего брата, Диего понял, что случилась беда. Услышав скверные новости, которые Бернардо узнал от Жоанета, юноша перестал улыбаться и поспешил собрать цыган.

— Если все это правда, вы в страшной опасности. Удивительно, как вас до сих пор не арестовали, — заявил он.

— Они как пить дать заявятся во время представления, когда все мы будем в сборе и придут зрители. Французам нужно запугать народ, а кто лучше нас подходит для публичной расправы, — ответил Родольфо.