Зов

…Потому что тогда он меня спас. Спас, рискуя собственной жизнью и бесценной силой. Когда его к этому абсолютно ничто не обязывало. Так же, как ничто не обязывало его и открывать душу девушке из чужого мира, которую он едва знает. Более того, оказалось, что это душа доброго, благородного человека, которому живется несладко; душа, вынужденная с бесстрастным лицом терпеть грязную клевету. Душа, незаслуженно обреченная на одиночество и всеобщее пренебрежение… и сердце, которое никогда не покинет на произвол судьбы того, кому нужна помощь.

Но это отнюдь не значит, что он так и прибежит на мой Зов! Все, достаточно его расхваливать! Пора посмотреть правде в глаза: я здесь застряла и могу рассчитывать только на собственные силы.

— Кстати, — бросила Флара, опершись на стену. — Насколько я помню, большинство магов, которые приходили на Зов, также были некромантами. И, как ни странно, они как-то выводили узников из стены.

— И как они это делали?

— Говорю же, не знаю. Просто подходили к тем, кто их звал, говорили что-то, а затем исчезали, таяли в воздухе. Слушай, а что это за Вторая Мировая? Мне о ней еще никто ничего не рассказывал.

— И не расскажут, эта война была в другом мире.

— Ты из какой-то альтернативной реальности?

— Угадала.

— Как же тебя сюда занесло?

— Это длинная история.

— Тогда рассказывай со всеми подробностями, времени у нас в достатке, — цинично улыбнулась Флара.

* * *

Интересно, сколько я уже здесь пробыла? Видимо, немного менее трех дней, точно сказать трудно. Все это время я только и делала, что расспрашивала Флару о стене. А прерывала это занятие только для того, чтоб рассказать немного о себе. Скоро я узнала практически все, что было известно Фларе о каждом коридоре в стене, и мы переключились на заключенных, которые нам иногда встречались. Но чем больше я узнавала, тем сильнее убеждалась, что уже не выберусь отсюда. Неужели мне действительно придется провести здесь вечность? Что ж, теперь я понимаю смысл строки «Мечтой забвенье назовет»!

— Знаешь, я постоянно думала о том, что было бы со мной, не окажись я здесь, — прошептала Флара, глядя в бойницу, которая выводила на степь. — Не знаю точно, как сейчас, но в мое время девушка была обречена на далеко не лучшую судьбу.

— А ты не приукрашаешь действительность?

— Отнюдь. Тогда благородная девушка покидала стены замка, только уезжая на балы или приемы, где искала себе жениха… вернее, жених выбирал себе будущую жену. Затем он некоторое время присматривался к ней, ездя в гости. И если она ему нравилась — делал предложение, право согласия на которое имел отец. После этого справляли свадьбу, и та становилось, по сути, последним мероприятием, на котором эта женщина появлялась. Став женой своего мужа, она имела право покинуть имение лишь на свадьбу дочери. Ей оставалось вести хозяйство, даже по саду гулять дозволялось только в сопровождении мужа, и более того — приходилось повиноваться ему во всем. У него даже было право побить ее, если та ему чем-то не угодит. И это, заметь, среди аристократов! А теперь представь только, как жили мещанки, а тем более крестьянки.

— Ужас какой-то. Конечно, в моем мире в течение длительного времени тоже была похожая дискриминация… в некоторых странах она еще сохранилась. И даже в государствах, где право женщины закреплено законом, хватает деспотичных отбросов, которые считают, что место женщины — на кухне: с кастрюлей в одной руке, ребенком во второй и пылесосом в ноге.

— И здесь, если верить словам новоприбывших заключенных, тоже есть пара особенно гуманных стран, где единственные обязанности мужчин — пить да курить, гулять с друзьями по кабакам и ресторанам и бегать время от времени на войну. Все остальное — не мужское дело. Кстати, и в Ануаре, говорят, тоже иногда встречаются домашние деспоты. Ох, упасите Стихии кому-то выйти за такого замуж!

Не знаю, с какой радости, но воображение попыталась нарисовать меня на кухне в бигудях и халате. А рядом со мной почему-то Ларгуса, который свысока смотрит на меня, попивая дорогое вино! Но получилось это у воображения довольно убого, да и картина моментально изменилась на более приятную…

Минуточку, а какого черта мое воображение вообще начала такое рисовать?! Может, пора уже забрать у нее фломастеры, или заменить чистые листы бумаги на книжку-раскраску? Хватит уже бредить! Конечно, когда голова пустая, то вакуум затягивает все, что попадется, но надо иметь хотя бы три грамма мозгов!

— … Поэтому еще неизвестно, что бы ждало меня, не попади я в эту стену, — продолжала Флара. — Так хоть есть люди, с которыми можно перекинуться словом, и никто тобой не командует.

— Счастливая, — простонала я. — А мне таким везением похвастаться нельзя. Да, месяц назад я сама была бы рада оказаться здесь, но сейчас не спешу откупоривать шампанское. У меня все могло сложиться так хорошо…

— Ты уверена?

— Почему ты спрашиваешь?