Зов долга

— И сам не до конца понимаю, — пришлось признаться, когда мой меч с пронзительным визгом и фонтанами искр начал прорезать петли. Под вой протестующего двигателя мы начали тянуть, сначала болезненно медленно. Корпус «Химеры» громыхал, будто принимал прямые попадания из тяжелого орудия, истязаемый металл принимал натяжение троса и безмерную инерцию медленно падающего дирижабля. Внезапно задний скат отвалился, и «Химера» покатилась вперед, постепенно набирая скорость. — Но это все, что я могу придумать.

— Император да пребудет с вами, — произнесла Кастин.

Я искренне полагал, что мне еще очень рано пребывать с Императором, но, если везение изменит мне, пожелание полковника осуществится. Я как можно беззаботнее помахал ей и нырнул в люк, занимая место, освобожденное Ластигом.

— Куда, сэр? — спросил Юрген, потому как его смотровая щель была едва ли не целиком перекрыта свисающим швартовом, а также паутинкой трещин, которые лучами разбегались по бронекристаллу.

Сказать по правде, на месте стрелка было немногим лучше, чем в башне, но мне удалось разглядеть достаточно через прицел болтера, чтобы направлять наше движение. И к моему огромному облегчению, оружие все еще было исправно. Это немного облегчало нашу задачу.

— Немного левее, — сказал я, заметив один из ярких оранжевых светоотражателей, которые обозначали границу посадочной площадки. Нам нужно было как можно дальше уйти от прометиевых терминалов.

Не стоило ухудшать положение дел, если только это вообще еще было возможно. Наш помятый броневик отозвался на легкое прикосновение Юргена к рукоятям управления, издав звук, откровенно напоминающий предсмертный стон.

— Кайафас! — раздался в моем воксе голос Кастин; судя по тону, вопрос не терпел отлагательства. — Дирижабль все быстрее теряет высоту. Он упадет прямиком на вас!

— Тогда лучше бы нам закончить дело побыстрей! — произнес я, подавляя желание поглядеть вверх, чтобы убедиться, насколько близко находятся три тысячи тонн горящего прометия и как быстро они приближаются. — Как там пожар?

— Быстро распространяется, — мрачно откликнулась Кастин.

Чудесно! Отодвинув тяжелые мысли на задворки сознания усилием воли, которое несколько удивило меня самого, я вернул свое внимание к прицелу болтера и узкой полосе припорошенного снегом камнебетона, которую видел через него. У меня была всего одна попытка, чтобы выполнить задуманное.

— Можешь чем-нибудь заклинить газ? — спросил я Юргена, и он кивнул.

— Будет исполнено, — заверил помощник, обдав меня дурным запахом изо рта, и принялся свободной рукой копаться в своих неисчислимых подсумках и обвязках. — О, а я-то думал, куда оно делось.

С этими словами он выудил штуку, подозрительно похожую на окаменевший кусок глопа из тех, что везла на продажу Земельда; хотя точно сказать не могу, поскольку сосредоточил все внимание на прицеле болтера, да и в целом не склонен был к праздному созерцанию. В любом случае Юрген втиснул это нечто в прорезь рукоятки газа и кивнул с очевидным удовлетворением:

— Твердо, как наша вера в Императора!

— Хорошо, — отозвался я, надеясь, что оно окажется более прочным, чем — во всяком случае, моя — вера, но в тот момент задумываться над подобными вопросами было некогда.

Ограничивающая звездный порт по периметру стена надвинулась на нас, и я зажал гашетку болтера, надеясь, что барьер этот окажется настолько хрупок, насколько мне нужно. Обычно подобные стены больше похожи на укрепления, чем на простое обозначение границ, потому как предназначены сдержать собою взрыв, который может последовать за крушением орбитального челнока, но в этом месте принимать подобные меры предосторожности необходимости не было. Все, что находилось за этой стеной, — крутой обрыв Император знает сколько километров глубиной, так что предназначение стены заключалось в том, чтобы уберечь от падения за край редкого сотрудника космопорта, который посещает вынесенные на периферию строения. При некоторой удаче стена должна была оказаться дешевкой, не более прочной, чем большинство других гражданских построек.

К моему несказанному облегчению, я оказался прав: стена перед нами исчезла под градом тяжелых зарядов в облаке кирпичной пыли, открыв ужасающе узкую полоску покрытой снегом грязи, за которой открывалась головокружительная панорама облаков.

— Кайафас! Он прямо над вами! — пронзительно прокричала Кастин, и я выпрыгнул из своего кресла.

— Бежим, быстро! — проорал я Юргену, и мы ринулись к зияющему проему в задней части «Химеры».

Мы прыгнули почти одновременно с тем, как днище машины, накренившись, ушло из-под наших ног; «Химера» подпрыгнула на обломках, оставшихся от стены, а затем исчезла за краем бездонной пропасти.