Зов генов

— Можешь устраиваться рядом, — скомандовала Джулия, и Жасмин уселась близко к сестре.

— Куда сейчас? — спросила она.

— В банк. Надо быстро избавиться от этой налички.

— В какой?

— На вокзальной площади я видела огромную вывеску HSBC. Туда и пойдём.

— Мы даже не знаем какая здесь сумма? Будем пересчитывать в банке? — спросила Жасмин.

— Не желательно.

Джулия снова заглянула в сумку и достала оттуда записку.

«Дорогие мои. Если вы читаете ещё и это письмо, то значит деньги при вас. Быстро положите на счёт в иностранный банк. Сумма мною подсчитана. Вот она. Я взял оттуда на лечение Ашхен и себе на дорогу, но это отнюдь не повлияло на её шестизначность. После банка возвращайтесь в отель и не покидайте его пределы, пока не поступят от меня новые указания»

— Сестра! Мы с тобой миллионеры! — с восторгом, полушёпотом произнесла Джулия и крепче обняла сумку.

— Надо ещё до банка дойти.

— Дойдём. Говорю это тебе как разведчик. Основные напасти уже позади.

В банк они зашли вместе и вместе же подошли к окошку. Были оформлены два вклада поровну, на одинаковые суммы.

— Положи в сумку побольше рекламных буклетов банка — велела сестре Джулия.

— Это ещё зачем?

— Для маскировки. Сумка на выходе должна выглядеть такой же пузатой, как и на входе.

Уже сидя в гостиничном номере Джулия размышляла.

— А ведь получается, что теперь мы имеем теоретическую возможность кинуть Саркиса.

— В каком смысле?

— В смысле делёжки золота. Саркис принимал самое активное участие в этом деле. Не будь его, нам не удалось бы достать кувшины со дна озера. Потом он, изрядно рискуя, превратил золото в наличку, а под конец был вынужден сбежать из страны неизвестно куда, оставив нам всё. Ты не считаешь, что получилось не справедливо?

Жасмин лукаво посмотрела на сестру. Стало ясно, что она что то от неё скрывает.

Надо сказать, что в Стамбуле моя мать и тётка поселились в отдельных номерах и мой отец остался с матерю на ночь. Не трудно догадаться, что эту ночь они провели также бурно, как в последнюю в Ване, а на утро, пока тётя Джулия спала, отец повёл мою мать в место, которое кроме Стамбула существует ещё, наверное, в Лас-Вегасе. Вы, наверное, догадались, что это за место?

Там за определённую мзду им узаконили любовные отношения и выдали соответствующий документ.

Моя мать никогда не была замужем. Выросшая без отцовского внимания, под пятой феминистки матери, она к мужскому полу также относилась прохладно, с пренебрежением. Но, встретив Саркиса, мать в свои 45 лет, наконец, окунулась в омут настоящих любовных страстей, и в этом была целиком заслуга такой уникальной личности как мой отец.

Зарегистрировал ли мой отец так впопыхах свои отношения с возлюбленной, преследуя цель связать её с собой финансово? Вопрос обоснованный и вполне имеет право на существование. Но как потом он мне рассказал — в этот момент им двигало исключительно чувство безграничной любви.

До Жасмин у отца было много женщин и молодых и не очень, и потому нельзя было его считать неопытным юнцом. Тридцать с лишним лет — для мужчины это тот возраст, когда женщине трудно ввести его в заблуждение ни обхождением, ни внешностью. Но именно мою мать он полюбил практически с первого взгляда. Его внутренний голос в тот момент подсказал, что Жасмин та женщина, смотреть на которую, слушать её голос и общаться с нею он захочет всю свою оставшуюся жизнь. И это несмотря на существенную разницу в возрасте, характеры и даже языковые проблемы.

Внутренний голос не подвёл моего отца. Как ни сильна была у моей матери неприязнь к мужчинам, Саркис перевернул в её душе всё вверх дном, и тому отличное доказательство моё появление на свет. Уж, как ни сопротивлялась Жасмин идее заиметь детей, но природный инстинкт материнства после встречи с моим отцом даже в её 45 лет сработал безотказно…

Жасмин показала сестре документ, свидетельствующий о её союзе с Саркисом.

— Поздравляю тебя, сестричка. Жаль, что вы провернули это дело без меня.

— Ничего, скоро у нас будет возможность отпраздновать это событие по- настоящему.

Хочу добавить, что данная турецкая филькина грамота, потом была продублирована более весомым документом и в более торжественной обстановке, а пока тёте Джулии пришлось довольствоваться тем, что было.

— Ну, дай то Бог, — примирительно заключила она и добавила, — а сейчас сидим тихо и ждём новостей от твоего муженька.

Не успела она это произнести, как в дверь номера кто- то сильно постучал. Сёстры вздрогнули от неожиданности.

— Не открывай! — испуганно произнесла Жасмин и спряталась за кроватью.

Стук повторился.

— Надо открыть, — заключила Джулия, — если это злоумышленник или полиция, то они всё равно откроют дверь.

— Джулия умоляю тебя, не открывать. Нас нету и всё.

— Они знают, что мы здесь, — ответила Джулия и крикнула, — кто это?

— Посыльный, — отозвались за дверью.

Джулия отперла дверь. Это действительно был посыльный. Он держал в руке поднос, на котором лежали билеты. Но только он вошёл, как за ним появились те двое полицейских из Вана.

Уж, как ни старался мой отец отвести следы от место пребывания сестёр, но эти ищейки сумели их найти.