Зов горы

– Может, ко мне переедешь? – заискивающе говорит он. – Я тебе сиделку найму…

– Да я хожу, Коля. Просто сейчас отдыхаю… Я тебя простила, расслабься…

– У меня есть еще один подарок, – говорит он.

– «Моцарта» достаточно.

– Нет, это круче… – он вздыхает. – Короче, месяц назад мой человечек проверял твоего Мирзоева…

Я так резко поворачиваюсь, что в спине стреляет.

– Коля! Мы же закрыли эту тему!

– Ну, тогда-то еще не закрыли… Короче, ты должна знать… Один любопытный факт. Этот Мирзоев с девяноста седьмого по две тысячи первый год каждый месяц переводил деньги одному человеку. Жена Мирзоева не знает, кто это, и вообще, для нее эти переводы стали неприятным сюрпризом.

– И что за человек?

– Дмитрий Миронович Нагибин, 1980-го года рождения. Жил в Солоновом.

– Где это?

– На Алтае. В районе Верх-Уймона. Это староверская деревня… Суммы были небольшие, тысяч по пять. Но каждый месяц в течение четырех лет. И главное, от жены скрывал. Когда она узнала, подумала, что это внебрачный сын.

Я молчала, он подышал немного.

– Ну? – спросил. – Чего молчишь?

– А чего говорить…

– Короче, еще одна деталь. Дмитрий этот, Митя… Место его рождения по паспорту – Омск…

– Да, – сказала я. – Понятно.

Коля кашлянул.

– Странно, не так ли?

Он подождал моего ответа, но не дождался.

– Как мальчик староверов из Верх-Уймона мог родиться в Омске? Свет, ну ты чего молчишь?

– Мы же закрыли тему.

– И тем не менее. Может, все-таки внебрачный ребенок?

– Мы закрыли тему, Коля.

– Какая ты упрямая. Что ты хочешь мне продемонстрировать? Я и сам понимаю, что в официальной версии много нестыковок. Но я уверен, что панику в «Белухе» ты развела зря…

– Ага… – я подняла голову и зло посмотрела на него. – Типа, и избил я тебя правильно…

– Я этого не говорил. Наоборот, я извинился…

– Заткнись, – сказала я.

В этот момент опять зазвонил телефон. И опять тот самый номер – я думала, Коля. Но не Коля – ведь сам Коля сидел рядом со мной.

– Слушаю, – сказала я.

– Светлана! Наконец-то я дозвонился! Это Артем, помните? Следователь из Омска. Вы к нам приезжали.

– Да, конечно, помню. Как ваши дела?

– Да все хорошо.

– Вы, наверное, слышали наши новости?

– Про Фоменко? Да, по телевизору сказали. Может, я зря звоню, но помните, вы просили какую-нибудь информацию?

– Да.

– Я нашел человека, который пишет книги про Омск девяностых. Он все у нас знает и про Фоменко тоже. Всю жизнь собирает информацию. Он сейчас в Москве, приехал по делам издательства. Я и подумал: может, вам интересно будет с ним поговорить?

– Да… – сказала я. Меня снова поразила его удивительная доброжелательность.

– Я вам скину его телефончик. Вы уж сами решайте: встречаться или нет. Как у вас дела?

– Все хорошо. Спасибо, Артем…

Я нажала отбой, а спустя несколько секунд пришло сообщение с телефоном и именем.

Коля это видел, но опустил глаза. Умора.

Глава 39

Андрей Станиславович остановился в гостинице «Салют».

Меня он ждал в холле.

Народу там было много, но я его сразу узнала. Это был персонаж из девяностых: в потертой куртке из нубука, вареных джинсах и черных ботинках с узкими носами, загибающимися наверх. Я даже не смогла удержаться от улыбки: видать, хороший специалист по тем временам, работает с погружением. Слава богу, что он не медиевист, а то сидел бы сейчас в рыцарских латах.

Мы поздоровались за руку, и я осторожно села боком. Он гордо открыл кожаный дипломат и достал оттуда папку с бумагами и ноутбук.

– Приехал подписывать договор на новую книгу, – сообщил небрежно.

– С каким издательством?

Тут он малость смутился.

– «Красное знамя»…

– Коммунистическое?

– Я понимаю… Вам, молодым, голову задурили…

– Мне не задурили, Андрей Станиславович. Я, вообще, социалистка.

Он польщенно удивился.

– Серьезно? Это сейчас не часто встречается. Ведь так врут про те времена…

– Потому что вы сами позволяете, – пожала я плечами. – Все сдали врагу…

Андрей Станиславович сразу же завелся.

– Что это мы сдали?

– Да все. Вам бы гордиться революцией, а вы ее стесняетесь. Хотите стать капиталистами. Вот вас и не уважают…

– Постойте! – он поднял палец, как профессор на диспуте. – Это долгий разговор…

– Да, – перебила я. – И боюсь, для другого раза. Сейчас меня интересует история Алексея Григорьевича Фоменко. Мне сказали, что лучше вас в тех временах никто не разбирается.

– Это правда, – согласился он. – И моя новая книга как раз об этом. Она называется «Десять негритят».

– Да? – удивилась я. – Вообще-то, такая книга уже есть.

– Это шутка.

– Что именно шутка? Что вы так назвали книгу?

– Нет. Название моей книги шутливо обыгрывает ту самую детскую считалку. Ведь в истории «Сибнефти» эта песенка стала разыгрываться буквально. Директор Омского НПЗ Лицкевич, который был против создания «Сибнефти», пошел купаться и утоп. Ему купили гроб. И после этого еще девять смертей, одна другой веселее. Ей-богу, считалка какая-то!

Андрей Станиславович начинает громко смеяться. Он в восторге от всех этих фактов.

– А что вы хотите? – отсмеявшись, говорит он. – Сибирь – это русская Америка. Здесь всегда селились самые отчаянные. Поэтому и приватизация у нас шла – не дай бог. Настоящий истерн.