Зов ястреба

– Продолжат страдать невинные, – певуче произнес незнакомец, будто говоря о чём-то очень приятном. – Преданные вам. Любящие вас. И всё – из-за заблуждения, огромного заблуждения всего одного человека… Многие делали на вас ставку, Эрик. Я в том числе, признаюсь, некоторые ваши ходы всегда меня… Восхищали. Что же теперь?

– Невинные всегда страдают из-за чужих заблуждений, Магнус. Вам ли не знать? Не вам рассуждать о невинных, стоя здесь в шелках…

– Вы тоже стоите здесь, Эрик. Да и одеты не хуже моего… Это что, авденалийское сукно? Нужно будет подать идею моему портному. Хотите уйти? Дело ваше. И всё же подумайте – а подумав, приходите ко мне. Эрик… Я всё ещё ставлю на вас – но ветер удачи может и перемениться.

Стром что-то ответил – но в этот момент подул ветер, и я не расслышала ни слова. Медлить не стоило – воспользовавшись тем, что ветви всё ещё шумят, я тихо ретировалась, надеясь, что Стром меня не слышал.

* * *

Больше я не видела его до самого конца вечера – зато танцевала много. Он был бы доволен мной, если бы видел.

Теперь, глядя на чужие наряды, я поняла, что платье моё могло быть и удачнее – и всё же, должно быть, дело делали тёмные волосы – я была здесь не единственной с такими, но они бросались в глаза – и моя юность. Желающих потанцевать хватало. Я всё время боялась, что вот-вот явится златовласый красивый юноша, и мне снова придётся что-то выдумывать, но больше он не показывался.

Зато я успела познакомиться с несколькими другими отпрысками знатных семей. Общаться с ними оказалось немногим труднее, чем с ильморской молодежью на пирушках – не самое излюбленное моё занятие, как у Унельма, но нельзя сказать, чтобы я была в нём сильно хуже прочих.

Когда Стром нашёл меня мои ноги гудели от танцев, а голова – от мыслей.

Даже танцуя, даже говоря с кем-то, я продолжала прокручивать в памяти то свой разговор с Биркером Химмельном, то разговор Строма – с таинственным Магнусом.

Стром, появившийся под конец праздника, выглядел замученным и недовольным, и мне очень захотелось спросить его, в чём дело, но я не решилась – вдруг он был недоволен как раз моим подслушиванием.

Бок о бок мы наблюдали расцвет и угасание огненных цветов в небе, пока вокруг взрывались хлопушки и пьяно целовались и обнимались, кажется, все вокруг.

Только в автомеханике Стром заговорил со мной:

– Что, выполнила приказ?

– Даже перевыполнила, – и я перечислила всех, с кем успела познакомиться и потанцевать.

– Это всё? – спросил он.

– Всё. – В конце концов, с Биркером мы не танцевали, так что это не было совсем уж ложью.

– Прекрасно. Кто-нибудь пригласил тебя продолжить знакомство?

– Да. – Я рассказала о паре приглашений на ужин; одно – от некого Дерека Раллеми, молодого и расфуфыренного наследника знатной семьи, другое – от Рамрика Ассели, который умудрился отловить меня под конец вечера и, отфыркиваясь и плотоядно дыша, предложил приехать на одну из «больших охот, устраиваемых почти каждый месяц в его загородном поместье».

«Охота – это ведь по вашей части, прекрасная охотница», – заметил он, и я широко улыбнулась, хотя больше всего мне хотелось ему врезать – или, по крайней мере, высказать всё, что я думаю о нём и таких, как он.

– Очень хорошо, – задумчиво сказал Стром, хмурясь. – Думаю, тебе стоит принять оба приглашения. Но не теперь… Позже. Мне нужно узнать кое-что. Возможно, они смогут принести пользу нам обоим.

Я вспоминала жару и толчею бала, посреди которого он сперва – непонятно, зачем – был так близко, а потом оставил меня одну, липкость рук Рамрика Ассели, пустые разговоры, чужие тайны, которые текли мимо меня, секреты, в которые Стром не планировал меня посвящать. Каким-то образом всё это слилось с сонмом многочисленных и бесплодных попыток добиться переезда Ады и Ласси.

«Вот уж до чьей пользы вам нет дела, так это до моей».

Но я сдержалась.

– Тот юноша… Вы хотели, чтобы я принимала все приглашения, но не дали мне с ним танцевать. Почему?

Видимо, он не ждал прямого вопроса – нахмурился.

– Я готова быть вашим орудием не только в Стуже… Думаю, это вы и так поняли. Но я буду задавать вопросы. – Мне очень хотелось верить, что он не различил гнева в моих словах.

Но Стром не разозлился – усмехнулся.

– Что ж, это справедливо. Здесь нет никаких хитрых политических мотивов, Хальсон. Того юношу зовут Лери Селли. Богатенький сынок богатеньких родителей. Он ничем особенно не плох по сравнению с другими… гостями Химмельнов. Но это именно его несколько раз видели с твоей землячкой, Луми.

– Миссе… Миссе встречается с этим парнем?

– Полагаю, да, именно с ним. А почему тебя это так удивляет? Или ты думаешь, что, раз он так хорош собой, ей с ним ничто не угрожает?

– Я вовсе так не думаю. Просто не понимаю, почему вы предполагаете в нём худшее. – На самом деле, я прекрасно это понимала. Просто я была раздражена, и потеряна, и устала; думала о Биркере, Рамрике, Магнусе, – и в кои-то веки мне хотелось поспорить со Стромом, не соглашаться с ним. – Он показался мне, ну…

Стром смотрел на меня с плохо скрываемой иронией: