Зов хаоса

Мы стояли посередине уже затухающей октограммы, восьмилучевой звезды, но весьма и весьма странной. Обычно чем больше лучей имеет магическая звезда, используемая для того или иного ритуала, тем более она является неустойчивой, и требует большей аккуратности в исполнении. Одна малейшая неточность в начертании, не до конца обозначенная линия, чуть сдвинутый на пару градусов угол — и результаты будут более чем неожиданные, и скорее всего смертельные. Эта же октограмма казалась одной чудовищной ошибкой — линии дрожали и плыли, лучи звезды совершенно произвольно располагались относительно друг друга и были разного размера, а символы, начерченные в октограмме, были и вовсе из разных магических традиций. Асет Орани воистину маг хаоса, если способен создавать такие безумства, которые, совершенно непонятным образом работали.

Я заставила себя отпустить сигила, и поспешно вышла из смертельной звезды, перенесшей нас сюда. Хм, как-то тут слишком мило для логова безумного мага. На стенах яркие, цветочные ковры, сияющие мягким светом магические лампы, в углах приземистые сундуки, покрытые ковриками веселенькой расцветки и шкафы изящной резьбы. У противоположной от двери стены несколько мягких кушеток. И зеркало в полный рост — роскошное, я бы даже сказала вычурное, с кокетливыми завитками на позолоченной раме. Если бы не странная октограмма посередине комнаты и отсутствие окон, подумала бы, что это будуар некой эксцентричной дамы, помешанной на теме востока.

— Присаживайся, — кивнул мне маг, — после перемещения по порталу иногда может кружиться голова.

Спорить и ссориться с сигилом, после того, как я увидела его возможности, совершенно не хотелось, хотя я не могла удержатся от возможности удовлетворить свое любопытство.

— Это был телепорт, да? — спросила, рухнув на гору мягких подушек.

Орани кивнул, как будто я сейчас не сказала невообразимую ересь.

— Я думала, это невозможно. Даже гармцы не могут перемещаться таким образом!

Маг поморщился.

— Гармцы много чего не умеют, они отнюдь не мерила магического совершенства. Но почему ты считаешь, что это невозможно?

— Потому что при телепортационном перемещении маг должен учитывать слишком много данных, чтобы не потеряться где-то посередине перехода, или прибыть в целостности, со всеми ногами и руками. Но даже если тщательно рассчитать все данные — начиная от точки перехода, кончая точкой прибытия, что само по себе очень сложно, то для того, чтобы сделать, хм… прыжок, назовем это так, хотя бы на несколько метров, нужно невообразимое количество силы. По крайней мере, нам так говорили.

Асет Орани улыбнулся, разведя руками. Своими секретами он делиться не спешил. Но отстать от него просто так я не намеревалась Обычная моя реакция на волнение — безудержное желание сунуть нос куда не просят. Раз уж меня похитили, нужно извлечь из этого максимальную пользу.

— Как ты спасся, когда здание МИЦАполетело на воздух?

— Точнее, когда Хель его взорвал, настроив ловушку на меня, — поправил меня маг. — Очень некрасиво с его стороны. Вся моя любимая коллекция, что я хранил в МИЦа, собирал десятки лет… была уничтожена вместе со зданием. Это мне и помогло. Когда уничтожаются артефакты, происходит очень большой выброс силы. Я просто этим воспользовался.

— Просто?! — я застонала от отчаяния. — Как можно просто воспользоваться неоформленной силой разрушающихся артефактов? Я не понимаю!

— Магия хаоса, — напомнил мне сигил.

Я была подавлена. Все мои представления о магии рушились на глазах. Вот что означает быть мастером — не подчиняться уже установленным канонам, а творить и созидать нечто новое.

Маг хлопнул в ладоши, заставив меня вздрогнуть и оторваться от нелегких размышлениях о собственной бездарности.

— Ну что же, мне кажется, мы тут засиделись, — жизнерадостно сказал маг. — Пойдем, я покажу тебе, где ты будешь жить.

Как я и думала, мы были в полуподвальном помещении, и теперь Асет вел меня вверх, вверх, вверх…. Мы что, были так глубоко под землей, или это здание очень высокое? Поднимаясь по винтовой лестнице, мы прошли уже несколько пролетов, с ведущими неизвестно куда дверями, но затем пролеты закончились, и остался только один путь — все выше и выше. Когда мы наконец добрались, мои ноги гудели, а дыхание было сбито — подниматься в тяжелых зимних одеждах в излишне отапливаемом помещении было то еще удовольствие. Орани отодвинул засов на крепкой дубовой двери (я отметила про себя, что замка в двери не было), и пропустил меня вперед.