Всё оказалось до обидного просто. Без своих ручных духов, артефактов и яда, аборигены ничем особо похвастаться не могли. Но не стоит недооценивать врага. Если бы не воротник стеганки, сдержавший дротик, то лежать бы мне без сознания, пуская слюни. И то не долго.
— «Никого тут больше нет, — вернулся Сантар. — Извини, Марк. Здесь слишком много жизни вокруг. Все сливается», — повинился он. Видимо, чувствовал свою вину за последние нападения. Даже шутить перестал.
Мельком осмотрев трупы аборигенов, я нашел интересную бутылочку:
«
Осознав, что попало мне в руки, я осмотрел тела еще раз, но больше зелий не нашел. Выпив часть воды из артефактного инвентаря, поместил туда небольшой пузырек с зеленой жидкостью, закупоренный пробкой. Пригодится.
— Да уж, носить воду в кольце — то еще извращение. Скорее умылся, чем напился, — сделал я тонкое наблюдение. Но лучше так, чем никак.
Вскоре Марратан, Спящий город предстал перед нами во всем своем великолепии. Расположенный на склонах холма и лишенный оборонительной стены, он неплохо просматривался с моей позиции на дереве.
Город был построен из блоков светлого камня. Но возможно, что только постройки из этого материала выиграли битву со временем. Здания вдоль главных улиц имели преимущественно два-три этажа и тесно жались друг к другу, образуя тенистые дворики, где можно было укрыться от палящего солнца. А верхние этажи домов соединялись фигурными мостиками. Наверняка, когда-то здесь был настоящий лабиринт из многоярусных переходов, узких переулков и тупиковых двориков. Однако сейчас, когда верхние этажи частично обвалились, заваливая старые ходы и открывая новые, здесь можно было легко спрятать две противоборствующие армии. И им еще придется постараться, чтобы найти друг друга.
Крепость-храм в центре города стояла в самом высоком месте и легко доминировала над другими постройками. Стены из массивных прямоугольных блоков были хорошо видны с любой точки города. Именно оттуда, с храмовой площади, брали свое начало главные улицы. Словно лучи солнца, они пронизывали город, давая возможность легко добраться до главной святыни. И лучшего ориентира найти было невозможно. Если вода накроет город, а турнир еще не завершится, то именно там, в храме, будет решаться судьба выживших игроков.
От края леса до первых домов было около сотни шагов очищенного от деревьев пространства. И я не спешил под защиту каменных стен уцелевших домов. Конечно, здесь был риск привлечь внимание хищников или оказаться на пути у бегущих от воды зверей. Но куда больше я опасался нарваться на тех, кто все эти годы не давал лесу поглотить город. Уж больно много там впереди мест для засады, и идти туда первым я не хочу. Лучше посижу здесь, посмотрю за обстановкой.
Удар топора отсекает клыкастую голову, и мышцы наливаются силой. Подшаг и еще удар. Абориген бьет навстречу. Копье входит в живот, но Ирвину плевать. Сейчас он не чувствует боли, и тяжелое лезвие топора проламывает череп врага, застревая в костях. Еще один укол. Теперь враг подобрался со спины. Застрявшее оружие смутило бы любого, но не Ирвина. Очередная волна силы прошла по мышцам, заодно выталкивая из тела наконечники копий. Мощный рывок с разворота и топор, покидая одну голову, обухом разносит другую. И снова волна силы. Один удар — один труп. Ирвин не любил сложности.
В жизни Ирвин, простой лесоруб из небольшой деревушки близ Стейнбурга, одного из южных полисов, всегда стремился к простоте. Простая работа, бесхитростные развлечения. Спокойное, размеренное существование. И даже инициация не смогла выбить его из колеи. Ведь в руках все тот же топор. Просто теперь он рубит не деревья, а головы тварей. Попав в поле зрения жандармерии Стейнбурга, его пригласили в команду зачистки, а затем и в Хугель. Самим фактом своего существования Ирвин доказывал, что простые планы порою работают лучше хитроумных схем.
Оглядев большое помещение на первом этаже, что стало очередным полем битвы, он потушил
— Ты там жив, пиявка захребетная? — бодро гаркнул Ирвин. Скрываться от врагов он не собирался.
— Ж-жив, я… Я сейчас. Рука болит.
— Не скули, Кристоф.