Зов Ктулху

Прежде он не интересовался археологией, и его желание докопаться до истины диктовалось сугубо профессиональными соображениями. Инспектор Леграсс отобрал этого идола, фетиш, или как он еще называется, у жрецов дикого племени, обитавшего в заболоченных лесах к югу от Нового Орлеана. Полиции удалось захватить их врасплох во время вудийской оргии с кровавыми жертвоприношениями. Надо сказать, что обряды этого племени поражали своей жестокостью. Полицейские впервые столкнулись с мрачным культом дьяволопоклонников. В сравнении с ними даже африканцы-вудисты казались не столь опасными. Идол был способен отпугнуть любого. Взятые в плен дикари рассказывали о нем разные небылицы или несли откровенную чушь. Выяснить, когда он появился, полицейские так и не смогли. Они рассчитывали на помощь ученых, полагая, что те когда-то видели странную архаическую фигурку и знакомы с ее символикой. В таком случае проследить истоки культа станет гораздо легче. Поэтому Леграсс и его коллеги и приехали на конференцию.

Инспектор не подозревал, что его находка просто ошеломит археологов. Почтенные профессора не могли скрыть своего волнения. Они вскочили с мест, плотным кольцом окружили полицейского и начали пристально разглядывать причудливую статуэтку, дошедшую до нас из глубины веков – их налет ощущался и на ее тусклой зеленоватой поверхности. Она не соотносилась ни с одним стилем, зародившимся на заре цивилизации или в иные эпохи, и оставалось лишь догадываться, что вдохновило неизвестного мастера и почему он создал это чудовище.

Ученые неторопливо передавали фигурку из рук в руки. Высота статуэтки составляла примерно семь-восемь дюймов, и сделана она была поистине совершенно. В чудовище смутно улавливались человеческие черты, но его голова походила на осьминожью, лицо покрывали щупальца, тело было как резиновое, на передних и задних конечностях красовались длинные когти, а за спиной развевались узкие крылья. Оно словно излучало злобу, и на него нельзя было смотреть без содрогания. Раздувшееся тело опустилось на корточки, грозя придавить прямоугольный пьедестал с непонятными надписями. Кончики крыльев доходили до задних углов этого прямоугольника, туловище располагалось в его центре, а длинные загнутые когти уцепились за передний выступ, заняв добрую четверть пространства. Странная голова была наклонена, и ее щупальца соприкасались с тыльной стороной передних конечностей, крепко обхвативших согнутые колени.

При всей своей гротескности чудовище выглядело на редкость правдоподобно. Оно пугало еще и потому, что причина страха таилась в глубине веков. Иными словами, древность статуэтки не вызывала сомнений.

Единственная в своем роде, она откровенно озадачивала. Неведомым казался ее материал – пористый черно-зеленый камень с золотистыми или радужными пятнами и полосами. Он не упоминался ни в одном справочнике по геологии или минералогии. Надписи на постаменте тоже путали все привычные представления. На конференции присутствовало много лингвистов с мировыми именами, но ни один из них не сумел обнаружить хотя бы отдаленное сходство этих диких созвучий с каким-либо живым или мертвым языком. И сама статуэтка, и ее камень относились к древней, еще дочеловеческой эре. Наш мир и строй понятий никак не сопрягались с этими темными циклами бытия.

Но когда ученые покачали головами и признались, что не в силах разгадать тайну происхождения статуэтки, нашелся человек, которому в жуткой фигуре и письменах почудилось что-то знакомое. Он попросил слова и поведал собравшимся не менее любопытную историю, чем инспектор Леграсс. Это был ныне покойный профессор антропологии Принстонского университета Уильям Чаннинг Уэбб.