Зов ночной птицы

Там стоял кузнец собственной персоной – с ввалившимися глазами и серым лицом, с окровавленной тряпицей на левой щеке, которую поддерживал кожаный ремень, затянутый вокруг головы. Перед крыльцом виднелись его лошадь и фургон, а в руках он держал темно-коричневый джутовый мешок.

– Кто там? – спросил Бидвелл, появляясь в прихожей, и тотчас замер как вкопанный. – Боже мой! А мы как раз собирались вас проведать!

– Ну, вот он я, – молвил Хэзелтон охрипшим от боли голосом. – Где этот парнишка?

– В гостиной, – сказал Бидвелл.

Хэзелтон, не дожидаясь приглашения, перешагнул порог и протиснулся между косяком и миссис Неттлз. Последняя поморщилась от смеси запахов немытого тела и свежей крови. Когда кузнец, топая грязными сапогами, вошел в гостиную, Мэтью чуть не подавился ромом, а Вудворд почувствовал, как остатки его волос встают дыбом подобно шерсти на загривке кота при встрече с крупной и злой собакой.

– Вот! – сказал Хэзелтон, бросая мешок к ногам Мэтью. – Вот что ты, проныра, хотел увидеть.

Мэтью встал из кресла – с осторожностью, оберегая от резких движений разбитую спину.

– Давай, загляни в него, – сказал ему Хэзелтон. – Тебе ведь этого хотелось, да?

Мэтью пришлось отвечать.

– Прошу прощения, сэр. Я не должен был вторгаться в вашу част…

– Кончай жевать сопли и загляни в мешок.

Хэзелтон наклонился, поднял мешок с зашитого конца и начал вываливать на пол его содержимое. Из прихожей подошли Бидвелл и миссис Неттлз, и все они увидели то, что ранее так неистово защищал Хэзелтон.

Из мешка вывалилась одежда, а также пара истертых и стоптанных башмаков. Одежда была женской: черное платье, синий передник, несколько пожелтевших блузок и заштопанных юбок, когда-то сидевших на весьма пышных бедрах. Кроме того, из мешка выскользнула и уткнулась в левый ботинок Мэтью простая, без орнамента, деревянная шкатулка.

– Это вещи моей Софи, – заявил кузнец. – Все, чем она владела. Возьми коробку и открой ее.

Мэтью колебался, в эту минуту чувствуя себя полнейшим ослом.

– Ну же, открывай! – приказал Хэзелтон.

Мэтью взял коробочку и поднял крышку. Внутри оказались четыре заколки для волос из слоновой кости, деревянный гребень с золотистой инкрустацией, серебряный перстень с янтарным камешком и еще одно серебряное кольцо с гравировкой в виде веревочного переплетения линий.

– Это ее украшения, – сообщил кузнец. – И обручальное кольцо. После смерти Софи я не смог выбросить ее вещи. Но и держать их в доме тоже не смог. – Он потрогал окровавленную тряпку на щеке. – Потому я сложил их в мешок и отнес на хранение в сарай.

Его глаза в темных кругах свирепо уставились на Мэтью.

– Я думал, это место, куда никто не станет совать свой нос. А тут прихожу и вижу, как ты тянешь мешок наружу. – Он перевел взгляд на Вудворда. – Вы ведь судья, так? Человек закона, который поклялся его соблюдать?

– Это верно.

– А раз так, мне нужно какое-то возмещение. Этот щенок без спросу забрался в мой сарай и рылся в вещах моей любимой жены. Я не сделал ничего плохого, а ежели спрятал в укромном месте свои вещи, это никого не касается. – Хэзелтон посмотрел на Бидвелла, ожидая поддержки. – Пожалуй, я слишком взъярился, когда чуть не придушил парнишку, но, черт возьми, я ведь подумал, что он крадет вещи моей Софи! Вы можете меня за это винить, сэр?

– Нет, – был вынужден признать Бидвелл. – Не могу.

– Этот парень… – Хэзелтон указал на Мэтью испачканным кровью пальцем, – разрубил мне лицо и едва не лишил зрения. Из-за него я долго не смогу работать, это уж как пить дать. Такая рана не вынесет жара от горна, покуда не затянется. Теперь скажите, мистер Бидвелл и мистер судья, как вы мне это возместите?

Бидвелл смотрел в пол. Вудворд непроизвольно прижал пальцы ко рту, уже догадываясь, каких слов от него ждут. Мэтью закрыл коробочку Софи Хэзелтон. Наконец судья подал голос.

– Мистер Хэзелтон, какое возмещение вы сочли бы удовлетворительным?

– Самое малое – это хорошая порка, – сказал кузнец. – Такая порка, чтобы живого места на спине не осталось.

– Его спина и без того сильно пострадала, – сказал Вудворд. – И следы ваших пальцев на его горле исчезнут еще не скоро.

– Да плевать мне на это! Я требую, чтоб его выпороли!

– Вы ставите меня в сложное положение, сэр, – произнес судья, поджимая губы. – Вы просите меня вынести приговор собственному секретарю.

– А кто еще может его приговорить? Не будь он вашим секретарем, что бы вы решили тогда?

Вудворд быстро взглянул на Мэтью. Последний знал, какие душевные муки испытывает в эту минуту судья, но не сомневался, что в конечном счете он придет к правильному решению.

Вудворд заговорил.

– Пусть будет один удар, – произнес он еле слышно.

– Пять! – уперся кузнец. – И вдобавок неделя в камере!

Вудворд глубоко вздохнул, опустив глаза.

– Два удара и пять дней.

– Так не пойдет, сэр! Взгляните-ка сюда!

Хэзелтон сорвал с лица кровавую повязку, обнажив рану с багровыми краями – столь ужасного вида, что Бидвелл вздрогнул и даже миссис Неттлз отвела взгляд.

– Видите, что он сотворил? Теперь попробуйте сказать, что у меня не останется шрама на всю жизнь! Три удара и пять дней!