Зов ночной птицы

— Как я уже говорила, когда придет время, я буду готова умереть, — продолжила Рейчел. — А это время придет скоро, я знаю. Благодарю вас за помощь и заботу… но прошу не делать мою смерть еще более мучительной, чем ей суждено быть.

Она немного посидела молча, сложив руки на коленях, а потом подняла голову:

— Как там здоровье судьи?

Мэтью, сделав усилие, заставил себя заговорить.

— Его дела плохи. Я как раз шел к доктору Шилдсу, чтобы узнать подробности. Кстати, как добраться до его лечебницы?

— Это на улице Гармонии, недалеко от городских ворот.

Мэтью понял, что пора уходить. Похоже, его присутствие только усугубляло мрачное настроение Рейчел.

— Я это так не оставлю, — сказал он.

— Что именно вы не оставите?

— Поиски ответа. Решение головоломки. Я не сдамся, потому что… — Он повел плечами. — Потому что не могу иначе.

— Спасибо, — ответила она. — Думаю, если вы даже найдете ответ, это случится слишком поздно, чтобы спасти мою жизнь, но в любом случае я вам благодарна.

Он направился к двери, а там почувствовал необходимость еще раз оглянуться на Рейчел. И увидел, как она накидывает на голову капюшон, словно в попытке хоть как-то отгородиться от всех несправедливостей этого мира.

— До свидания, — сказал он.

Ответа не последовало. И он покинул тюрьму с явственным ощущением, что оставляет там частицу самого себя.

Глава двадцать вторая

Миссис Неттлз перехватила Мэтью у лестницы, когда он вернулся в особняк после посещения доктора Шилдса.

— Судья просил, чтобы вы зашли к нему сразу как появитесь. Вам не во вред будет знать, что давеча сюда нагрянул этот пастырь, и глотку он драл будь здоров.

— Этого следовало ожидать. Спасибо за предупреждение.

И Мэтью, собираясь с духом перед непростым разговором, начал подниматься на второй этаж.

— Ох, сэр! — спохватилась миссис Неттлз, прежде чем он преодолел половину лестничного пролета. — Я тут вспомнила одну вещь, которая может быть вам интересна. Это насчет преподобного Гроува…

— Продолжайте, — попросил Мэтью.

— Так вот, сэр… вы спрашивали про недругов преподобного, и я тогда сказала, что таковских не знаю. Но позднее мне припомнился один чудной случай где-то за три-четыре дня до его убийства.

— Что именно?

— В тот день он ужинал здесь с мистером Бидвеллом и мистером Уинстоном, обсуждали какие-то церковные дела. Преподобный пришел один — его супружница дома осталась. Помнится, после ужина все трое сидели перед камином в той комнате… — Она указала кивком. — Потом мистер Бидвелл и мистер Уинстон вышли из дома к подъехавшей повозке. А я спросила преподобного, не надо ли снова наполнить бокал. Он сказал, что нет, ему хватит. Я уже повернулась уходить, как он вдруг говорит: «Миссис Неттлз, как бы вы поступили, узнав нечто важное, что надо бы сообщить другим, но им от этого станет лишь хуже?» Именно так он и сказал.

— Вы попросили уточнить, что он имел в виду?

— Нет, сэр, это было бы невежливо с моей стороны. Я сказала только, что мне не пристало давать советы человеку Божьему, да и вообще я не могу судить, не зная сути дела.

— И что вам ответил преподобный?

— Он сидел молча и глядел на огонь. Но уже на выходе из комнаты я услышала его слова: «Не знать латыни». Причем сказал он это тихонько, я едва разобрала. Тогда я спросила: «Сэр?» На всякий случай — вдруг ему чего понадобилось? Но он не ответил, просто сидел там, смотрел в огонь и думал о своем.

Мэтью задумчиво хмыкнул:

— Вы уверены, что он произнес именно эти слова, а не что-то другое?

— Он сказал: «Не знать латыни». По крайней мере, мне так послышалось. А потом вернулся мистер Бидвелл, и я ушла на кухню.

— Вы сказали, что преподобный Гроув был убит через три-четыре дня после того?

— Да, сэр, именно так. Жена нашла его на полу в церкви. — Она наморщила лоб. — Как по-вашему, при чем тут может быть латынь?

— Даже не представляю, — сказал Мэтью. — Но, судя по всему, грозившая мистеру Гроуву опасность имела скорее физическую, нежели призрачную природу. Хорошо бы выяснить, что за открытие так его потрясло. Позвольте спросить: почему вы не сообщили мне об этом раньше?

— Просто выпало из головы, а нынче утром вдруг вспомянулось. Ведь преподобный много чего знал об очень многих людях. Но, как я вам уже говорила, врагов у него не было.

— Видимо, все-таки были, — рассудил Мэтью. — Только этот враг скрывался под личиной друга.

— Да, сэр, очень похоже на то.

— Спасибо за сведения, — сказал Мэтью, но размышлять над этим сейчас у него не было времени, ибо еще предстояла встреча с судьей. — Мне пора.

И он с мрачным лицом поднялся по лестнице.