Зов пахарей

Почти одновременно со взятием Багеша русские войска при содействии Второго и Третьего добровольческих армянских полков заняли Карин и Муш. Наместник русского царя приказал во всех занятых городах устроить по этому поводу военные парады. Всюду царили радость и ликование. Мрачен был один только генерал Абасов. Его вызывали в Тифлис. Смбул Аршак и казачий полковник проводили его до Хлата и вернулись. Уходил ли какой предатель из наших рук? Не ушел и этот изменник.

По делу Абасова наместник вызвал в Тифлис Андраника: собирался, видно, судить его. Полководец сдал мне командование армянскими добровольческими полками и готовился отбыть в Тифлис.

С уздечкой в руках, мрачный, стоял он посреди снегов.

Идти или не идти? Он пребывал в размышлении, когда ступая по скрипучему снегу, к нему подошел один из наших ротных. То был Гайк Бжишкян, тавризец. Все звали его Рабочий Гайк. В первые же дни войны, возглавив группу рабочих-нефтяников, он отправился из Аштархана в Басенское поле, в самое пекло кавказского фронта, трижды был ранен и трижды возвращался в строй.

Голова у него была перебинтована, и рука на перевязи.

– В чем дело, Гайк?

– Простите, Большой гайдук, я взволнован немного, ваш добровольческий отряд так славно взял Багеш.

– Да, а теперь нам предлагают оставить город.

– Я думаю, наместник зовет вас, чтобы судить.

– Вызывают меня, верно.

– Мы обмануты, Большой гайдук, самым безжалостным образом. Вся нация, весь народ наш обманут, – сказал молодой ротный.

Сказал так, отдал честь и медленно отошел.

На следующее утро донские казаки с саблями наголо с шумом ворвались в бывшие покои Хачманукянов.

– Где паша? Андраник где?

– Царь отдал его под суд.

– Какой такой царь?

– Наместник его на Кавказе. Николай Николаевич.

– По какому делу?

– По делу Абасова.

– Абасов был предателем, его поделом прикончили! – закричали казаки наперебой. – Где наш Андраник? Мы требуем его обратно! Ни один царь не вправе его судить! Андраник – герой!

И, покинув покои Шушан, они пошли и отстучали наместнику телеграмму: «Если полководец Андраник не вернется через несколько дней в Багеш, мы оставим фронт и возвратимся. А уж если мы вернемся, то не сдобровать и самому царю».

Когда Андраник входил к наместнику, тому принесли телеграмму казаков. Суд был отменен, и вскоре Шапинанд на своем скакуне вернулся в Багеш. По дороге к нему присоединился Молния Андреас, который проводил красавицу Шушан до Араратской долины и теперь возвращался в Багеш. Все русское войско, армянские добровольческие полки и казачий полк радостно приветствовали возвращение полководца.

На следующий день я, взяв сотника Смбула Аршака, Аладина Мисака и конюха Барсега, отправился в родной город свой Муш.

«Памятная книга» Бдэ Весть о занятии Багеша и славной победе Андраника подняла всех на ноги. Жители Муша поспешили в Мокунк – встречать победителей. Мокунк то село, куда я перетаскивал тяжелый ящик после принятия клятвы фидаи.

Пятого февраля Третий армянский добровольческий полк вошел в Муш. Одновременно пришла в Муш русская армия. Командующий армией явился ко мне с визитом. Но где был тот прежний Муш?! И неужели это я, после двадцатипятилетней отлучки, вернулся в свой город?

В тот же самый день печальная похоронная процессия прошла по кварталу Сурб Маринэ. В Муше умер один брнашенский пастух, и пастухи с Черной горы пришли проводить товарища в последний путь. Я знал и пастуха, и того, кто говорил прощальное слово над гробом – главу пастухов Ходедана.

Смбул Аршак, который участвовал в похоронах, по возвращении вручил мне «Памятную книгу», которую нашел мой конюх Барсег среди развалин какого-то дома в Дзоратахе, когда вел на водопой моего коня. То была «Памятная книга» моего дядюшки Бдэ, вернее – последняя глава ее, которую он написал, выйдя из тюрьмы.

Из первой главы сохранился только один абзац: «Я благословил его, и он ушел, забыв на скамье свой ранец, оставив на кладбище девушку Мави, на берегу родимой речки оставив товарищей своих – Шахка Аро, Маленького Арама и Чиро…» Остальные главы были сожжены. Но уцелели также первые страницы последней главы.

Вот что смог прочесть я:

«…Когда нас вывели из тюрьмы, какой-то сасунец с закатанными штанинами и лопатой в руках, сам не свой от радости, расчищал площадь. Все в городе радовались, что Сасун станет Эрменистаном. Армяне-фидаи вышли из своих укрытий. Многие из них сдали оружие властям и занялись земледелием. Кое-кто женился, как, например, Борода Каро.

Но случилось нечто удивительное. В Муше открылся клуб молодых турок, и почти все бывшие чиновники нашего города стали членами «Иттихада» и постоянными посетителями клуба. Туда также тайно захаживали курдские старейшины Гасимбек, Аджи Феро и Сло Онбаши.

Однажды распространился слух, что объявляется мобилизация. Всех мужчин нашего города собрали, увели отбывать воинскую повинность. Мой брат Вагаршак только что вернулся из Америки и жил в Хасгюхе. 20 июня 1915 года, в субботу, я отправил к Вагаршаку своего сына Гаспара, тринадцати лет от роду.

Через несколько дней Гаспар вернулся в Муш и вот что рассказал: