Зов Перводрева (СИ)

— А что мы собственно будем там искать? — уточнил Кабаневич.

— Я уверен, что это станет ясно, как только мы прибудем на место, — заверил я герцога, — Псевдо-Аркариус же не зря оставил нам этот ребус. Уверен, что он ведёт нас к нашей цели. Чем бы эта цель ни была.

— Целью является Перводрево, — заметил Полётов, — Боюсь, что никакая другая цель меня не устроит.

— Прежде чем мы отправимся в путь, господа... — голос у меня дрогнул.

Я всё это время пытался прогнать из головы мысли о погибшей сестре, но это удавалось мне лишь на короткое время. Не думать о Тане я не мог, хоть тщательно и скрывал своё горе от окружающих.

— Мне нужна ваша помощь, Ваше Высочество, — обратился я к Полётову, — Видите ли, мои люди попали в плен к... Ну в общем, моя жена Маша и её отец у Алёны Оборотнич. Их нужно вызволить. И сделать это нужно быстро, сами понимаете. Неизвестно, что Алёна из них вытянет.

— Погано, князь, — помрачнел Кабаневич.

Полётов помрачнел еще больше:

— И чем же я вам могу помочь, Нагибин?

— У вас есть связи в Охранке, Ваше Высочество...

— А у вас жена канцлер, — быканул в ответ Полётов.

Я отлично понимал, что Его Высочество больше всего не любит, когда его втягивают в нечто мутное. А мой вопрос был не просто мутным, он означал прямую конфронтацию с Алёной раньше времени. А такое в планы Полётова, разумеется, не входило.

— Скажу как есть, без обиняков, Ваше Высочество, — сообщил я, — Если вы откажетесь мне помочь — значит, наша поездка на Поморский Берег отменяется.

Полётов уставился на меня, как будто я плюнул ему в рожу:

— Вы так любите свою жену Машу, князь?

Я, разумеется, любил свою жену Машу, несмотря на все её закидоны. Но еще больше я опасался, что Алёна догадается предъявить Машу Ладе, и тогда весь мой дворцовый заговор по свержению Павла Стального пойдет коту под хвост.

— Да, — ответил я, — Что вас, собственно, удивляет? Вы мне поможете, Ваше Высочество?

— Ну хорошо, — Полётов скривил лицо, как будто я отбирал у великого князя его последний кусок хлеба, — Я наведу справки.

— Просто дайте мне информацию, где держат Машу и её отца, — уточнил я, — А дальше я постараюсь разобраться самостоятельно. Буду очень благодарен, если вы свяжитесь со своими людьми в Охранке немедленно.

Полётов скорчил рожу еще больше, как будто его мучили изжога и кишечные колики одновременно. Но тем не менее достал смартфон и быстро отправил кому-то короткое сообщение.

— Сделано, князь. Что-то еще?

— Спасибо, Ваше Высочество. Да, есть кое-что еще... Не просьба. А новость. Печальная новость. Дело в том, что моя сестра Таня...

* * *

От Полётова и Кабаневича я, разумеется, получил все положенные соболезнования по поводу смерти моей сестры. Впрочем, пояснять своим деловым партнерам, как именно Таня погибла, и что она делала в метро, я не стал. Это было уже излишним.

Меня, конечно, мучила совесть из-за того, что я занимался поисками Перводрева вместо того, чтобы попытаться найти хотя бы тело моей несчастной сестрички... В принципе я вёл себя, как типичный злодей, коим я в общем-то теперь и являлся, учитывая, что само Перводрево признало меня Крокодилом. Я занимался политикой, а не семьей.

Нет, мне правда было стыдно, особенно в свете того факта, что Таня возможно все же жива, возможно ей каким-то образом удалось спастись из взорванного метро...

Но все мои надежды развеял барон Чумновский. Не тот Чумновский, которого я отправил в Китай, из Китая как раз вестей до сих пор не было, а другой Чумновский — Старший клана, которого я послал с Таней в метро.

Чумновский отзвонился мне, когда мы были уже почти у самого Белого моря, на границах Поморского Берега.

Барон был в расстроенных чувствах, даже чуть заикался. Но ему повезло — я уже знал о смерти Тани, так что озвучивать мне эту ужасную новость барону не пришлось. Чумновский в целом подтвердил рассказ инженера Самосборова, добавив в этот рассказ еще некоторые важные детали.

Спасся Чумновский просто — когда тоннель затопило, он смог доплыть до Дубравинской, а оттуда уже свалил в систему бункеров гражданской обороны над станцией. Собственно, через эти бункера Чумновский с отрядом Тани изначально и пробрался на Третью линию. Прорвавшаяся в метро вода эти бункера не затопила, при взрыве солярис-бомбы они тоже в целом не пострадали, разве что слегка обрушились.

Так что Чумновский несколько часов блуждал по бункерам, из них попал в питерскую канализацию, а уже оттуда выбрался на поверхность и тут же отзвонился мне.

Вместе с чумным бароном спаслись еще младший Корень-Зрищин, которому у Петропавловки отрезали магией язык, лейб-стражница Сигурд, родич Пушкина Сергей Александрович и один финский наёмник.

Известие о том, что часть отряда спаслась, меня, конечно, обрадовало, но с другой стороны... Я потерял в этих проклятых тоннелях большую часть посланных туда людей, включая нескольких магократов.

В частности погибли Словенов и Мертвяков, единственные мои люди из этих кланов. А еще единокровный брат Шаманова, что было уже совсем паршиво.