Зов Пятиликого. Эхо грядущей бури

– Эй! Есть тут кто живой? Асхар, Рейтан, господин магистр! – собственный голос показался чужим, однако я не придал этому значения и направился к телегам с провизией. Боль в голове едва заметно утихала, а вот воспоминания возвращаться не спешили.

– Да что ж это здесь творится? – пробормотал я и увидел, как в телеге поднялась укутанная в несколько одеял девушка. Она тут же наставила на меня короткий серый посох и отрывисто бросила:

– Не приближайся! Еще шаг и, клянусь, я хлестну тебя молнией.

– Госпожа, я свой, из отряда Асхара, – быстро ответил я и бросил палаш на землю, поднимая руки. Девушка была невероятно миловидной, словно красота всех звезд смешалось в ней одной, а нежный, будто бы соловьиный голосок казался слаще любой музыки. – Меня зовут Бернанс. Вы точно видели меня в походе. Ну же, вспомните.

Она сощурилась и чуть наклонила голову, словно мои слова показались ей в чем-то странными.

– Вчера ты назвался иначе.

– Простите госпожа, – неловко улыбнулся я, опустив взгляд. Рядом с красивыми девушками я всегда прихожу в смущение, а уж в разговоре и подавно. – Вино окаянное, не иначе. Голова мутная совсем. Уж если чего наговорил худого, так честное слово не от злого умысла.

С минуту мы хранили молчание.

Наконец девушка медленно убрала в сторону посох и вкрадчиво спросила:

– А что последнее ты помнишь… Бернас?

– Бернанс, госпожа, – поправил я ее, кажется, даже покраснев от неловкости. – Помню, как напали на нас и был бой. Как могли мы защищали вас, магов. Да только смотрю мало кому выжить удалось.

– Да, очень мало, – задумчиво ответила она. – Только я и ты. Но кто именно ты такой я никак не пойму.

– Так ведь я уже представился, госпожа. Бернанс меня зовут. Бывший монах церкви Святого Маркуса. Примкнул к отряду Асхара, после того как разбойничья шайка вырезала нашу деревушку да подпалила храм. С тех пор вот и скитаюсь с наемниками.

– Ты и монах? – с сомнением проговорила девушка. – А может и молитвы знаешь?

– Как же не знать, госпожа? Что угодно спрашивайте, все как есть расскажу.

Она спросила о заупокойной. Я процитировал молитву слово в слово, все двенадцать куплетов, протянув ее нараспев, а после осенил себя ритуальным жестом, коснувшись кончиками пальцев лба и плеч.

– Удивительно! Ты и впрямь на него не похож, – девушка сбросила с себя одеяла, оставшись в бело-голубой мантии, соскочила на землю и стала рассматривать меня с нескрываемым любопытством, продолжая, впрочем, держать в руке посох.

– На кого, госпожа?

– На Гурна. Бывшего наемного убийцу и каторжника.

– Простите меня, только с чего бы мне быть на него похожим? Видел я его тело. Лежит с проломленной головой бедолага.

– Удивительно, – повторила она, обойдя меня сзади. – Бернансом ты нравишься мне куда больше. Только я не понимаю, как это возможно, тебя ведь просто воскресили в бою. Вернее, это конечно не просто. Редкое заклинание, очень мало кто им владеет, но я не слышала о таких последствиях.

Я молчал, не понимая, о чем речь. Тем временем девушка встала передо мной, несколько секунд всматривалась в лицо, а затем удивленно распахнула глаза.

– Идем!

Она отправилась к месту битвы, ну а я последовал за ней, пытаясь сложить в голове слова о воскрешении и том, что она сперва приняла меня за другого.

– Кто этот человек, ты его знаешь? – спросила она, остановившись возле трупа одного из наших.

– Тамор его звали, как не знать, – ответил я, вздохнув, – воин с Каганата, очень хороший парень. Честный и смелый. Разве что скрытен был не в меру, всегда себе на уме, но да только кто ж из нас без греха.

– А это? – девушка указала на воина с проломленной головой. Следов крови вокруг него было особенно много, бурыми пятнами она окрашивала плато, давно впитавшись в иссушенную солнцем каменистую почву.

– Тот самый Гурн, госпожа, за которого Вы меня отчего-то сперва приняли. Святой Маркус не велел говорить худого о мертвых… а хорошего о нем сказать мне право нечего.

– Ладно, а это? – не унималась девушка.

Разорванный надвое рядом лежал наш капитан. Не в силах сдержать чувств, я опустился рядом на колени и осенив себя ритуальным знаком произнес:

– Асхар Тайип. Наш капитан. К чему Вам знать о нас, госпожа? – поморщился я, посмотрев в сторону. – Мне тяжело это и…

Взгляд сам собой остановился на человеке в кожаном доспехе, надетом поверх монашеской робы. Три стрелы торчало из его груди, а в глазах отпечатались скорбь и досада. Он дал себе обещание на пепелище разоренного храма, что покуда жив, станет истреблять зло не словом, но мечом. Однако не прошло и двух лет, как нашел свою смерть от рук тех, для кого собирался стать карой. Покойся же с миром, Бернанс.

– Да что же это? – вырвался хрип из моей груди, когда я на коленях подполз к собственному телу. – Как же так? Я ведь живой! Вот он я, говорю и чувствую!

Дрожащими руками коснулся собственного лица.