Зов предков

Аманда повыше натянула воротник легкого плащика и еще раз с надеждой посмотрела на величественное здание Лондонского Королевского Общества, где в эти минуты с докладом выступал ее отец — Генри Рой Фокс. Девушка многое бы отдала, чтобы сейчас находиться вместе с ним для поддержки, но законы научного мира просвещенных Европейских государств были строги, и женщин не допускали в академические круги. «Глупые пережитки прошлого, — в сердцах ударяла Аманда кулачком в раскрытую ладонь и вздергивала маленький носик. — И даже если эта женщина умнее, сообразительней и просвещенней большинства мужей, дорога в науку ей тоже закрыта! Скажите, пожалуйста, ну и где здесь справедливость? И это в век прогресса и просвещения, когда на каждом шагу кричат о равенстве, а с каменных постаментов падают старые идеалы — удел женщины так и оставаться рабыней мужчины, птичкой в золотой клетке или, того хуже, домашней курицей-наседкой!» Нет уж, простите, но подобной участи мисс Фокс себе отнюдь не желала. В век прогресса и просвещения, в век, когда ломаются старые стереотипы и идеалы, Аманда хотела для себя другой судьбы, судьбы достойной женщины новой эпохи! А домашним хозяйством, рождением детей и прочим, к чему за века принудили ее пол мужчины, пусть занимаются другие, те, кто не желал для себя другой участи.

«Да мужчины просто боятся конкуренции с нами! — продолжала размышлять мисс Фокс. — Поскольку при равных правах и обязанностях в этой самой конкурентной борьбе мы можем оказаться куда как расторопней. Мы усидчивей, мы более ответственные, мы добрее и снисходительнее и наш незамутненный взгляд может привнести нечто новое! Мужчины знают это, понимают, но предпочитают делать вид, что это не так, и продолжают клеймить нас слабым полом». «Слабый пол» — само это выражение вызывало у Аманды приступ негодования, как же она не любила его, считая в корне неверным. «С чего это они вообще решили, что мы слабый пол? Только из чувства физического превосходства? Да, именно из-за него, поскольку по другим показателям мы им ничуть не уступаем: среди нас тоже немало и храбрых сердцем и крепких духом… а физическая сила не говорит ни о чем, она такой же пережиток прошлых варварских эпох властных мужчин, как и все прочие их правила! Но ничего, времена меняются, и я уверена, что в век просвещения женщины наконец-то смогут занять равное и подобающее им по праву место в обществе. Но главное не отступать и бороться, и когда-нибудь женщина, возможно, это даже буду я, сможет взойти по ступеням Лондонского Королевского Общества и с гордостью выступить перед ошеломленными мужчинами! А ведь однажды нечто подобное мне уже удалось. Поэтому главное — не отступать и бороться!»

И Аманда действительно считала себя борцом, истинно отстаивающим равные права своего пола. Так повелось еще с детства, после смерти матери и переезда в Китай для изучения отцом каких-то древних рукописей. У вечно занятого Генри Роя никогда не хватало на дочку времени, и она, еще будучи совсем девочкой, обзавелась должной самостоятельностью. В возрасте восьми лет она сновала по маленьким китайским улочкам с местной детворой. Кто-то из мальчишек занимался «Ушу», Аманде понравилась китайская борьба, и она упросила отца отвезти ее в школу боевых искусств. Профессора Фокса, конечно, не обрадовала подобная затея, поскольку он являлся приверженцем другого, более пуританского, воспитания юных леди, но на подобное у него не хватало ни времени, ни возможностей, ни денег, и, немного поразмыслив, Генри Рой решил поступиться принципами и дать энергии дочери хоть какой-то выплеск. Но вот взгляды наставника школы боевых искусств оказались не такими уж и гибкими, увидев Аманду, он дал четко понять, что девочки не способны к обучению ушу: якобы для этого у них нет ни характера, ни воли, ни усидчивости. Спорить со старым наставником оказалось бесполезно, деньги тоже не произвели на него должного впечатления, и профессору Фоксу пришлось ретироваться. Правда Аманда наотрез отказалась уходить — усевшись на колени во дворе школы, она сказала, что не сойдет с этого места пока наставник не примет ее, но старый китаец лишь усмехнулся и покинул двор. Отец долго уговаривал дочь одуматься, но она осталась непреклонна. Наверное, именно тогда Генри Рой и стал называть ее «чертенком в юбке».

— Я приду вечером и надеюсь, что ты изменишь свое решение, когда проголодаешься, — сказал отец и ушел, оставив Аманду одну посреди зеленого китайского садика во дворе школы.