Зов пустоты

- Где ты был допоздна? - решила, что тему лучше сменить. Вот только ответ поставил меня в тупик:

- Пытался пробраться в светлую башню. Почти получилось, заметили в последний момент, еле ноги

унес.

Заметили в последний момент? Покосилась на Филиппа уже совсем другим взглядом.

- Это безрассудно.

- А что ты предлагаешь? - фыркнул он. - Ждать? Пока Анри казнят? Просто потому, что так надо?

- Если бы тебя поймали, ему было бы еще хуже. Сказали бы, что ты решил замести следы.

- Два дня спустя?

- А им-то какая разница?

Филипп опустил голову, признавая мою правоту. Так мы и сидели какое-то время, не глядя друг на

друга. Время перевалило

за полночь. Глаза слипались.

- Может, ляжем спать? - спросила я.

Фил так посмотрел, что вопрос показался неуместным. Поэтому, не раздеваясь, сама забралась под

покрывало и закрыла

глаза, на всякий случай, оставив пустым другой край кровати. Не прошло и четверти часа, как

кровать скрипнула. Филипп все-

таки лег. Вот только уснуть не мог - вскоре я услышала тихий всхлип. Еще и еще один.

Развернуться - сбежит. Я все-таки

ему чужая. А лежать и слушать - разрывается сердце. Я не выдержала, повернулась, чуть не

уткнувшись носом в пушистый

затылок. Погладила по спине и затихла - пусть знает, что я рядом.

- Спасибо, - донесся тихий ответ. - Спасибо, что не веришь.

Я вздохнула, посомневалась мгновение - и обняла мальчишку. Так и уснула, а когда проснулась, снаружи едва рассвело.

Постоялый двор тонул в тишине, которая казалась зловещей. Полежала немного, не желая будить

Филиппа. Вот только разве

он спал? Стоило пошевелиться, как он обернулся:

- Ты проснулась? Может, пойдем уже?

Да. его мысли были не здесь - и мои тоже. Поэтому собиралась я быстро - поправила платье, переплела волосы, накинула

тонкую шаль с капюшоном. Утром бывает прохладно, и она не вызовет вопросов, а капюшон

пригодится. Фил и вовсе только

причесался. Он казался таким бледным! И вчера мы были настолько измотанными, что даже не

обработали его раны. Сейчас

он еле оттер кровь со лба, я заклинанием убрала синяк и ссадину с его лица. Почти похож на

обычного мальчишку.

- Идем! - взмолился Филипп.

- Хорошо, хорошо.

Снаружи было свежо и пусто. Будто толпа, набушевавшись за ночь, улеглась, подобно шторму на

море. За всю дорогу до

богатых кварталов мы едва встретили пару человек. Улицы будто вымерли, и было не по себе.

- Знаешь, у меня такое чувство, что вчера нам все приснилось, - не выдержал гнетущего молчания

Филипп.

- У меня тоже, и уже не первый день, - ответила я. - Все время кажется, что я проснусь, и все

будет, как прежде. Но не будет.

Фил задумчиво кивнул. А я впервые обратила внимание, как непохожи они с Анри. Анри был светлым, открытым человеком.

Рядом с ним было тепло и уютно. Он часто смеялся и улыбался. Фил был совсем другим. Я. конечно, понимала, что мы

встретились не при наилучших обстоятельствах, но, несмотря на семилетнюю разницу в возрасте Фил

по характеру казался

одногодкой Анри. Сосредоточенный, хмурый, упрямый. Я рядом с ним чувствовала себя не взрослой, а

ребенком под строгим

присмотром старшего брата.

- Не лети, - перехватила его за локоть. - Надо соблюдать осторожность.

Фил только дернул плечом - и снова помчался вперед. Поэтому и получилось, что на площадь, которая находилась за пару

улиц до их дома, он вырвался раньше меня на пару биений сердца. И еще не видя, что там, я поняла

- нечто страшное.

Потому что с мгновение назад живого лица сразу схлынули краски жизни. Филипп замер, судорожно

хватая ртом воздух. Я выбежала за ним - и замерла.

Площадь была пуста. Только в центре маячила импровизированная виселица. Кто сколотил её так

быстро, я не знала.

Материалом послужили обуглившиеся доски, которые скрипели от малейшего ветерка. А на ней...

Хотела бы я не видеть и не

знать, потому что родителей Филиппа можно было узнать только по грязной одежде. Я видела вчера

это платье графини

Вейран, и костюм графа тоже казался знакомым. А на лицах и телах не было живого места. Сплошная

рана, будто налетел

ураган - и изломал, швыряя на камни. К горлу подхватила тошнота. Я закусила губу, слепо шаря

руками, чтобы найти хоть

какую-то опору.

И только в эту минуту с губ Филиппа сорвался рык. Даже не рык - рев раненного зверя. Я схватила

его в охапку, прижала к

себе, не давая развернуться обратно.

- Не смотри, - шептала, удерживая. - Не смотри.

Он дышал тяжело, глухо. Но больше не пытался обернуться, а у меня выбора не было. Я не верила!

До конца не верила, что

кто-то мог совершить подобное. На виселице было выведено углем: «Смерть тем. кто породил

убийцу». Как? Как так можно?

Как? Спрашивала себя снова и снова. Только вчера я говорила с графиней Анжелой. Только вчера её

супруг приказывал

Жерару проводить меня, чтобы толпа не отыгралась за то, что вышла из их дома.

- Идем, - осторожно увлекла за собой Филиппа, - идем, Фил.

- Я хочу домой, - просипел он.

- Да, хорошо, только идем.

Мы свернули на ближайшую улочку. Я все еще держала Филиппа так крепко, как только могла, но

теперь потому, что его

шатало из стороны в сторону, и я боялась, что он упадет.

- Я не понимаю... - шептал он. - Я не понимаю, Полли. Я не верю!