Зов. Сборник рассказов

– Жаль, что монашки только одиннадцатого августа подают на этой улице нищим хлеб с ветчиной – в память о великомученике Святом Лаврентии. Я бы с удовольствием перекусил. А ты, Этторе, успел позавтракать?

– Не болтай зря, Эмилио¹, – нахмурился приятель. Он устал от разговоров «ни о чем», от амбициозных друзей, называющих себя «ребятами с улицы Панисперна», даже от разговоров о науке, неизменно сводящихся к разжевыванию истин, которые ему понятны без объяснений. – Слушай тишину.

Чуть слышно шелестел посаженный вдоль аллеи бамбук, сквозь высокие золотистые стебли пробивалось на дорожку полосатое солнце. Где-то вдали серая ворона, уютно устроившись на пальме, призывно бросала в воздух свое: «Карр-карр». Под ногами скрипел гравий.

Навстречу – бесшумно, словно проплывая по воздуху, шла женщина в длинном синем платье. Показалось или нет, что, поравнявшись, попыталась заглянуть в глаза? Майорана проводил ее взглядом, встряхнул головой: «Пустое…». Единственное, что влекло его сейчас – обсудить решение задачи с Ферми. Пять лет назад Эмилио познакомил их, и, оказалось, лишь Ферми способен понять те мысли, которые переполняют мозг…

– Что думаешь об экспериментах Ирэн и Фредерика Жолио-Кюри? – не унимался Эмилио. Он говорил, как все молодые физики в группе Ферми, бессознательно подражая «Папе», собравшему их в коллектив единомышленников: медленно, низким голосом, до предела понижая тембр.

– Ты ведь читал об этих опытах, несмотря на свое затворничество?

Майорана достал из кармана пиджака папиросную коробку, исчерканную формулами и ускорил шаг: у входа в здание физического факультета университета маячила коренастая коротконогая фигура Ферми. Пожав плечами, на ходу бросил:

– Что тут думать? Открыли «нейтральный протон», да не узнали его.

Спустя час, опустив голову, он брел той же дорогой в обратном направлении. «Папа» Ферми, прозванный так за непогрешимость в вопросах теории, поддержал предположение, что в состав ядра атома входят протоны и нейтроны, оценил расчет энергии связей… Этторе скомкал папиросную коробку с расчетами и, подбросив на ладони, точно детский мячик, отправил в урну. Пусть статьи об открытиях пишут другие. С него хватит понимания того как устроен мир и как хрупок…

Налетевший ветер легонько покачивал бамбук. В шелестении зеленых стволов вдруг померещилась пронзительная, тягучая мелодия. Казалось, она обволакивала душу и давала отдохновение мозгу.

***

– Твой гений тоже был отцом атомной бомбы? – лениво спросила Марина, поглядывая на то, как их официант летал на цыпочках вокруг симпатичной девчонки в рваных джинсах, медленно потягивающей сок и уткнувшейся в смартфон. Ей хотелось расспросить подругу о более прозаичных делах, чем какие-то там гениальные физики, но пусть выговорится. В этом Дашка не изменилась: она и в юности была способна воспламеняться и часами говорить о том, что казалось ей интересным.

Дарья Сергеевна грустно улыбнулась:

– Ферми считал: Этторе превосходит талантом любого современного ему физика, но, увы, не обладает тем, что должно быть присуще каждому мужчине – здравым смыслом. Майорана не опубликовал гипотезу о существовании нейтрона, и к тем же выводам независимо от него пришли другие физики.

Помолчала, вздохнула:

– Майорана бесследно исчез в 1938 году. Но за год до своего исчезновения он все-таки написал статью, в которой утверждал, что нейтрино, не имеющие заряда, могут быть античастицами сами себе. Именно этим объясняется превалирование вещества над антивеществом во вселенной. Для тебя, Маринка, это конечно, набор слов. Но если майорановское нейтрино найдут, а такая возможность, похоже, появилась у экспериментаторов – придется пересматривать Стандартную модель элементарных частиц. Так что конференция обещает быть интересной.

– Подожди, подожди, как это «исчез»? – Марина даже приподнялась от изумления.

– Купил билет на пароход, который отправлялся 25 марта 1938 году из Неаполя на Сицилию, в Палермо. Больше его никто не видел: когда пароход прибыл на место назначения, Этторио на нем не оказалось…

– Убили?

– Неизвестно. Родным он оставил записку: «У меня только одно желание – чтобы вы не одевались из-за меня в черное… носите любой другой знак траура, но не дольше трех дней. После этого храните память обо мне в сердце и, если вы на это способны, простите меня». Как-то так, по памяти. Когда-то я перевернула массу всяких источников, пытаясь хоть что-то найти о нем…

– И?

– Маринка, все что нашла, есть в интернете. Интересуешься – посмотри. И то, что якобы человек, похожий на Майорана, обращался в неаполитанский монастырь с просьбой об убежище, но ему отказали, после чего он ушел в неизвестном направлении; и то, что после войны его следы находили в Аргентине… Много всяких слухов, домыслов. Ферми прокомментировал событие весьма скупо: «Если бы Этторе Майорана решил бесследно исчезнуть, то с его умом он бы легко это сделал»…

– А ты сама как думаешь, почему он исчез?